Папина жизнь
Шрифт:
— Ты как картинка, — шепнул я.
— Хочешь меня купить? — улыбнулась она.
— Зови меня Саатчи и предлагай свою цену.
Кенни открыл коробочку с кольцом. Карло подал его мне. Я — надел на палец Анджеле. Затем я произнес «Да».
В Венеции шли дожди. Съежившись под плащами, мы шмыгали между ливнями из одного кафе в другое, тоннами поглощали мороженое, наблюдали за промокшими туристами, что выстраивались в очереди вдоль деревянных помостов вокруг многолюдной площади Сан-Марко. Очереди сходились у знаменитого собора, ибо только
— Как ты думаешь, лет через четыреста будут люди приезжать издалека, чтобы полюбоваться на дома моей отделки?
— Наверняка, — ответила она.
Романтическая была сцена. Официанты сновали между столиками, убеждаясь на собственном опыте, что все англичане сумасшедшие; под аккомпанемент плещущихся волн пианист наигрывал на якобы «Стейнвее». Мы отмечали тридцатичетырехлетие Анджелы, размышляли о будущем и держались за руки.
— Мне хочется вернуться к живописи, — заметил я.
— Правильно, давай, — согласилась Анджела. — Только так мы сможем разбогатеть.
Она была права. Наши доходы, сложенные вместе, давали возможность жить неплохо, но на целый парк яхт нам не заработать. Я позавидовал Брэдли, старшему брату, — его сократили из фирмы, торговавшей игрушками, и тогда он решил начать бизнес со своей женой. Малика была родом из Марракеша и имела за плечами богатый кулинарный опыт. На выходное пособие Брэдли они открыли марокканский ресторан в Стоквелле. С его антрепренерской убедительностью я мог чего-то добиться. Не менее убедительным был и младший брат Чарли. У него, правда, предпринимательские планы приняли несколько более, так сказать, воздушные формы. После свадьбы он обратился ко мне с деловым предложением:
— У меня, по-видимому, есть хорошее место для человека с твоими навыками, — вещал он. — Прекрасное такое местечко, для работы с развивающимися рынками зарубежных стран. Требуется делать на заказ качественные работы за отличное вознаграждение, — если, конечно, будешь делать именно то, что от тебя требует клиент.
Мы совещались в мозговом центре бизнес-империи Чарли — в его комнате в доме родителей, где он до сих пор жил. Он утверждал, что занимается экспортом и импортом по всему Тихоокеанскому региону. Ему двадцать семь. Он владеет одним пиджаком от Армани и мобильным телефоном.
— Можешь не объяснять, — сказал я. — Воздушные блондинки, сгрудившиеся вокруг чьего-то гигантского фаллоса, лошади, летящие сквозь морскую пену…
Чарли выпучился на меня:
— Наконец-то понимаю, почему тебя все называют таким умницей!
В мечтах Чарли видел во мне Вермеера, я же не пылал таким энтузиазмом. Представьте себе, у меня имелась такая странная штука под названием гордость.
Мы с Анджелой переговаривались об этом, бродя по влажным аллеям вдоль каналов.
— А ты попробуй, — сказала она. — Напиши ему несколько картин, посмотри, как будут продаваться.
— Многовато будет, несколько. Сколько там в Гонконге требуется картин с гибкими лесбияночками
Тем не менее предложение мне почти понравилось. Я старался думать о такой работе, как о творческом отдыхе. Музу можно приятно пощекотать хорошими и быстрыми деньгами. Пустяковые работки хорошо отвлекают, да и развлекают, а по две тысячи за картинку — глядишь, так и закладную скоро выплатим. В результате я решил после приезда разобрать и привести в порядок свою студию. А пока мое решение давало нам с Анджелой возможность помечтать.
— Можно будет купить машину, чтобы заводилась даже по утрам на холоде, — предлагал я.
— Точно, — говорила Анджела. — Или починить все в доме.
Тоже хорошая идея — потому что у нас в квартире все потихоньку выходило из строя.
А потом я сказал такое, что и сам себе удивился:
— Мы даже могли бы и новый дом купить, попросторнее!
Анджела тоже изумилась. Ей было хорошо известно мое отношение к «Богатству бедняка» и Папиному Дому. Она искоса поглядела на меня:
— А зачем нам дом попросторнее?
— Ох, — ответил я. — Не знаю.
В нашу последнюю ночь в Венеции мы приготовились в последний раз ублажать друг друга на безумной кровати под балдахином в номере отеля.
— Ну, Анджела, — спросил я, — какие дикие противоестественные фантазии влекут тебя на этот раз?
— Давай сделаем все старым дедовским способом. Мне нравится, как мы подходим друг другу. Так близко.
Весь дрожа от нежности, я порылся в комоде у кровати и достал презерватив.
— Я вскрою, а ты развернешь?
— А может, и нет. — Она прижала меня к себе. — Зачем еще ждать?
Глава 15
— У нас будет ребеночек!
— Да ну! Так быстро!
— Ага! Так здорово!
— А это мальчик или девочка?
— Пока не знаю. Надеюсь, что девочка, мальчиков тут уже и так хватает!
Я подслушал этот разговор из-за дверей спальни. Подслушивать некрасиво, конечно, но родителям без этого не обойтись, особенно по таким праздникам, как дочкино десятилетие. Я приник к щели, чтобы услышать, какие еще невиданные секреты раскрывает Глория Жасмине, дочке Лайзы, и Шантель, дочке Камиллы. Голоса смешались и слились в громкий, единый гул.
— Когда я у мамы рождалась, меня пришлось вытягивать огромными щипцами!
— Ну как оттуда может выйти ребеночек?
Эх, как все меняется. Первый раз я сам организовывал праздник в прошлом году, когда Глории исполнялось девять лет. В чем-то он ничем не отличался от других праздников — именинница так же любовно выписывала приглашения на карточках, мы так же готовили сосиски на гриле и вешали воздушные шарики на двери, а потом приходили гости — толпа маленьких девчушек со своими подарками, которые в течение недели либо поломаются, либо потеряются, либо окажутся в помойке. Они даже играли в «передай посылку», хотя уже не наряжались в пастельные костюмы фей или зверей.