Папина жизнь

Хилл Дэйв

— Слушай, Джилл, я понимаю, что мое дело сторона, но все-таки хочется знать, что у Дайлис все хорошо. Ну, что ее не беспокоит, что у нас будет ребенок, и все такое.

Джилл нахмурилась, а я изо всех сил старался изобразить искренность.

— Ну, — произнесла она, — ей так или иначе должно стать не по себе, правда?

— Почему?

— Ну, будь я на ее месте, я бы наверняка задумалась, как это будет, когда у тебя появится ребенок, и как это отразится на старших детях. — Джилл изогнула брови — мол, Джо, это же очевидно.

— А

то и захотела бы, чтобы и у тебя был животик? — попробовал я снова зайти с тыла.

— Джо, все. Есть вещи, которые мы с вашим слабым полом не обсуждаем.

— Ууу… А я, между прочим, умею стирать носки!

— И что?

— И боюсь, что от моего порошка бывает зуд.

— Джо, извини, но, если хочешь сделаться нам сестрой, придется тебе кое-что отрезать. Ладно, пойдем к остальным.

В саду было холодно, но сухо. Этот тихий сад так не походил на наш Саут-Норвуд, что во мне всколыхнулись раздражение и огорчение — стало обидно, что Карло и Джилл заработали своей семье на хорошую жизнь, а я нет.

Огонь ярко горел в алюминиевом ящике. Карло достал из коробки второй фейерверк и крикнул:

— «Астрал Спаркс»!

Он снова наклонился, просвистев фалдами пиджака за три тысячи. Да направь его хоть канализацию чистить, Карло облачится в костюм от «Хьюго Босс».

— Кстати, Астрал — хорошее имя для девочки, — сказал я Анджеле, глядя на фонтан искр.

— Хочешь сам поджечь? — предложил Карло, помахивая передо мной пробкой.

— Да нет, не хочу портить тебе удовольствие. К тому же я слишком лиловый.

«Астрал Спаркс» догорели, и Карло вытащил третий комплект.

— «Стеллар Флейм»!

— «Стелла», как тебе? — опять осведомился я.

— Не смеши меня, а то я описаюсь! — взмолилась Анджела.

— Или Элла, — продолжал я. — Или Эстелла, в честь Эстер. Или Эсмонд, если будет мальчик…

«Стеллар Флейм» горел ярко и отбрасывал отсветы на лица детей.

— Все будет хорошо, да? — Анджела схватила меня за руки.

— Конечно. Конечно, да.

— Знаете, где родовое отделение? — спросил нас администратор.

— Нет.

— Да.

Первой ответила Анджела, вторым я, но мы сдержались и не рассмеялись, чтобы не залить пол потоками околоплодных вод.

— Господи, вот опять. Ой!..

Анджела застонала от боли и оперлась на стойку. Санитарка усадила ее в кресло-каталку. Мы не один день провели в ожидании, а схватки все равно застали нас врасплох. Каким бы оно ни было, это дитя, оно явно собиралось быстренько наверстать упущенное время, но я надеялся, что будить родителей на рассвете не войдет у него в привычку.

Санитарка подняла нас на лифте и повела по коридору. Я вспомнил все указатели: вон там таксофон, вон там детское отделение, а вот и главная дверь, и над ней табличка: «Родильное отделение. Просьба отключать мобильные телефоны». Нам навстречу вышла акушерка.

— Давай,

Анджела. Муж поможет тебе переодеться.

Как здорово наконец оказаться полезным! Мне было ужасно неприятно наблюдать, как Анджела мучается, и ничего не делать. Она отдала мне украшения и только закинула ногу на кровать, как сразу началась очередная схватка. Но на этот раз, к счастью, к ней подошла акушерка.

— Пойду позвоню родителям, — сказал я и понесся к телефону. В сердце кольнуло — Глория, Джед и Билли были у матери, а туда я позвонить не мог.

Сначала я позвонил своим.

— Алло, папа. Мы в больнице. Все нормально.

Телефон родителей Анджелы был записан у меня на ладони.

— Алло, Бланш. Простите, что так рано звоню, но у Анджелы началось.

Я взял себя в руки и вернулся в родовую палату. Анджелу окружили врачи в голубых халатах. Из ее руки торчала трубка, а из вагины высовывался провод. На одном его конце был электрод, прикрепленный к голове ребенка. Другой прибор лежал у нее на животе. Я слышал подводное сердцебиение: бух-бух, бух-бух, бух-бух. Одна маленькая клеточка выросла в целое сокровище! Я разозлился на себя за то, что отходил и пропустил все процедуры.

— Анджела, извини, я только на минутку отвернулся…

Она храбро засмеялась. Мне хотелось прикоснуться к ней, но я не знал, за какие части тела ее можно трогать.

— Ничего, — слабым голосом ответила она, — тут все так быстро делается…

Вперед шагнул врач. Они все разные. Этот был несколько снисходительным.

— Здравствуйте, мистер Слейд.

— Вообще-то мистер Стоун. Здравствуйте. — Я дал ему понять свое отношение к нему — почтительно-угрожающее. Ну ты, Айболит, тебе ничего не говорит такой термин — медицинская халатность?

При осмотре шейки матки Анджела дернулась.

— Раскрытие три сантиметра. Головка хорошо продвигается вниз. Частота схваток какая?

— Восемь минут, — ответила акушерка.

— Хорошо. Скоро приду, — сказал доктор, и все вышли. Анджела судорожно дышала, вдыхая газ и воздух.

— Джо, — позвала она. — Джо. — Она понемногу приходила в себя. — Я так рада, что ты здесь.

Я поцеловал ее в лоб. Сердце плода громко, раскатисто билось — бух-бух, бух-бух.

— Я знаю. Но кажется, мне совершенно нечего тут делать.

— Ну захватил бы с собой что-нибудь, занялся бы.

— Я мог бы захватить видеокамеру, как другие ребята.

— Слава богу, что не захватил.

— А мог бы захватить мотоцикл и тут его чинить.

— Дурачок, у тебя же нет мотоцикла.

— Вот-вот, и я про то же.

— Не уходи, хорошо?

— Потом сама заорешь, чтобы я ушел.

— Не заору!

— Заорешь. Это один из признаков, что начались потуги.

— А ты у нас специалист, конечно.