Пара для дракона, или рецепт идеального глинтвейна
Шрифт:
Тир нахмурился, присмотрелся к Вете, просканировал её потоки, но определить, что за магия скрыта в ребёнке, не смог.
— Ты уверена, что Вета — тёмная ведьма?
— Да, а что?
Дракон поморщился, потому что куски головоломки наконец-то встали на место. Унаследовать такой дар можно только от ближайшей женщины-колдуньи в роду, значит, магия его пары с наибольшей долей вероятности была точно такого же толка. Князь почувствовал себя немного идиотом, потому что — ну как можно было не проверить? Он, однако, просто запомнил энергетику пары, не вдаваясь в разбор векторов — благо уж что-что, а магия ведьм всегда очень качественно маскировалась под обычную
Теперь ситуация с Фло виделась Тиру совсем в другом свете, да и разом все стало несколько понятнее. С другой стороны… Редкий, по этим временам практически вымерший дар. Почему Ирейн отказалась от него? И что он вообще знает о своей паре, если подумать?
Пока он пребывал в размышлениях, дочь, видимо, решила, что отец-идиот — горе в семье, и решила объяснить причину своих тревог максимально наглядно. Её глазки вдруг затопила чернота, и на Тира, завороженно уставившегося на такое вот действо, выплеснулась мешанина образов.
Колышется клевер — жуткая фигура монстра выглядывает из-за дома — прекрасная золотая женщина с лучшими руками на свете бежит, спешит — колышется клевер — вода — фыркает улитка, когда мужчина-пахнущий-вкусно её поливает — колышется клевер — монстр подкрался к золотой женщине — вода смыкается над головой — янедышуянедышуянедышуянедышуяне…
Дракон судорожно выдохнул, выныривая из видения — все же, у тёмной ментальной магии была, мягко скажем, специфика, для большинства драконов недоступная и болезненная. Тряхнул головой, князь принялся быстро думать. В видении жуткий монстр угрожал Ирейн, но его пара не спускалась из непроницаемого для его слуха чердака Фло — уж шаги на лестнице он бы расслышал наверняка…
— Подержи, — резко бросил князь.
Как знать, что именно рыбина разглядела в его глазах, но перехватила хнычущую Вету без единого писка, ещё и глаза посерьёзнели. Тиру, впрочем, было не до того: он рванулся было наверх, проверить Ирейн… и тут ему словно обухом по голове прилетело.
Их связь истончалась на глазах, и Тир, в панике рванувшийся, услышал мутное, едва различимое из-за странных щитов: "Я не дышу…"
Обернувшись молниями, он метнулся к клеверному полю.
Не знай он, где искать, не успел бы ни за что, ибо связь ощущалась едва-едва, истончившись до тончайшей нити и нескончаемой боли, пронизывающей все его существо. Однако инструкция дочери, пусть и была подана сквозь призму детского восприятия, все же оказалась точной.
Пруд был тих, вода едва заметно шевелилась, расходясь последними остаточными кругами, но обострённый слух позволял расслышать последние щелчки встающих на место шестерёнок прессового механизма — изобретение дворфов, запатентованное на его памяти. Дракон превратился и нырнул.
Ему пришлось потратить драгоценные секунды на то, чтобы осторожно разломать проклятую ловушку, в которую превратились мостки. Когда он вытащил пару на поверхность, она уже абсолютно, пугающе не дышала. Он принялся вливать в неё исцеляющую магию, краем глаза отметив, как раскинулась нал головой диагностическая сеть Казначея, и магия друга сплетается с его собственной в попытке помочь и спасти. Безнадёжной, на самом деле: они отлично умели разрушать, но вот с лечением людей было сложно. Между тем, лёгкие Ирейн были полны воды, и помочь тут смог бы разве что придворный лекарь или кто-то из равных ему умельцев, а не парочка драконов, благополучно проспавших весь курс анатомии человека, который не включал в себя практических горизонтальных упражнений в постели.
Тир делал
Когда проклятая синяя рыбина в бусах оттолкнула его руки, Тир едва не свернул ей шею. Собственно, он бы сделал это наверняка, а потом уничтожил бы селение, всех вокруг, любого, кто в теории мог быть виновником происходящего, но тут Элена запела.
О так называемой "сердечной песне" русалок ходили дичайшие легенды: мол, и красоты их голоса неописуемой, и сама мелодия чуть ли не кладезь всех тайн морских, и прочая обывательская ерунда. Но одна байка была правдой, и это самое важное — такая песня могла исцелить утонувшего… по крайней мере, до окончательной смерти мозга.
Тир сцепил зубы. Мозг драконов при таких обстоятельствах умирает примерно через часа два, но что насчет человеческого? Есть ли шанс?
Между тем, звуки, издаваемые Эленой, больше напоминали визг морской твари, столь громкий, что даже был неслышим людям, и постоянно меняющий тональность, отчего каждая клетка в теле дрожала. Князь скосил глаза на синехвостую. Куда только делось симпатичное личико? Черты заострились, кожа уплотнилась и приобрела вполне ощутимый голубоватый отлив, выступили клыки, глаза прикрылись черной плёнкой. Знатная русалка лишь дважды за свою жизнь может исполнить песню, и Тир не знал, что попросит она потом за такую услугу.
И плевать. Что бы это ни было, он отдаст без сожалений. Лишь бы пара жила!
Ему казалось, прошло много времени, хотя на самом деле, наверное, минута, не более того. Просто бывают на свете такие секунды, которые растягиваются и длятся, длятся, длятся, будто именно в них заключена пресловутая пугающая вечность.
Но все кончается, даже если в какой-то момент и кажется бесконечным. Песня все же сработала — Ирейн закашлялась, выплёвывая воду. Она дышала судорожно, была слаба, легкие хрипели, как кузнечные меха, рёбра были сломаны, глаза покраснели, но она была жива, а остальное поправимо. Тир с Казначеем, не сговариваясь, усилили потоки целительской магии — с этим они уже могли работать, потому уже спустя пару минут его пара пришла если не в норму, то в более-менее удобоваримое состояние. По крайней мере, на то, чтобы скосить глаза и, морщась, пошарить вокруг себя руками, её хватило.
— Потеряла, — прохрипела вдруг Ирейн расстроено сорванным голосом. — Ну как же так…
— Что потеряла, милая? — у Тира тряслись руки, но говорить он старался спокойно. Он потом напьётся, без свидетелей, когда пара будет в порядке и тварь, покусившаяся на неё, умрёт, больно и медленно.
— Кошелёк, — прохрипела пара и зашлась в судорожном кашле.
Опешила, кажется, даже русалка.
— Люди, — вздохнул Казначей, но Тир, зная друга, как облупленного, явственно уловил ноты облегчения в якобы бесстрастном голосе.
— Милая, не волнуйся об этом, — попросил князь мягко, одними глазами приказывая Казначею создать тёплый кокон вокруг пары и идти разбираться со свидетелями, благо на шум примчались и волки в компании с полуголой Лиз, и повар Жуб, и соседская бабка-сплетница, и посольство лис, явившееся, как водится у этих хитросделанных воротничков, вот совсем вовремя. Серый дракон, бросив на друга быстрый успокаивающе-подбадривающий взгляд, двинулся к новоприбывшим, скроив максимально презрительное выражение лица, которое в вербальную форму можно было перевести примерно как "Только попробуйте у меня о чём-нибудь спросить — будете назначены крайними".