Paradisus
Шрифт:
стена больницы.
– Где ты бродишь?
– недовольно пробурчал краснолицый. – Погляди, какой
наплыв, до ночи не успеем.
– Успеем, - беззаботно отмахнулся его напарник, опускаясь в кресло
неподалеку.
Теперь дело пошло быстрее: толпа редела, пропуская на мраморную
лестницу все новых счастливчиков. Наконец, очередь дошла и до меня.
– Ваш паспорт. А сумку оставьте здесь, - сказал бледнолицый, окинув меня
мгновенным взглядом. – Деньги
Деньги – две синие бумажки - и аттестат я взяла с собой, с легким сердцем
присоединила свою сумку к ее собратьям, горкой возвышающимся на широкой
скамье.
Охранник вернул мне паспорт, в который была вложена белая бумажка:
«Факультет журналистики МГУ. Пропуск». Может быть, я сохраню эту бумажку,
как и первый билет на метро.
Пройдя через турникет, я ступила на мраморную лестницу, несколько
шагов вверх – и перед моим взором возник цветной портрет Михайло Ломоносова.
– Девушка, проходите сюда, - окликнул меня молодой человек в очках с
бейджиком на груди: «Сергей».
Я еще не привыкла к обращению на «вы», к слову «девушка» по отношению
к себе, и слегка растерялась. В родном городе меня называли по имени, а в
школе и вовсе по фамилии: «Эй, Книппер, дай списать домашку!».
– Проходите, - улыбнулся Сергей, пропуская меня в ярко освещенный зал,
где за длинными столами сидели два юноши и девушка. У всех к одежде
приколоты бейджики – «Аркадий», «Елена», «Нектарий».
«Нектарий? Вот так имя!».
– Ко мне присаживайтесь, – крикнул Нектарий.
Аркадий засмеялся:
– Самых красивых – себе, так, Ник?
Нектарий не ответил, только улыбнулся. Я присела на стул напротив него.
– Ваш паспорт и аттестат, пожалуйста.
Нектарий был толст и некрасив, волосы на его голове топорщились, словно
к ним никогда не притрагивалась расческа. Рыжеватая борода топорщилась на
подбородке, точно приклеенная пакля.
– Марина Александровна Книппер.
Прочел Нектарий и поднял глаза от паспорта.
– Родственница?
– Что?
– Ольга Книппер, жена Чехова, вы, случайно, не ее потомок?
Не знаю, как и почему это произошло, но мой язык, точно обладая
собственной волей, повернулся и произнес:
– Да, ее.
Впоследствии я не раз размышляла об этом случае, случае первой лжи и не
могла найти причин, заставивших меня солгать.
Коллеги Нектария посмотрели на меня с интересом.
– Я читал письма Книппер к Чехову, - сообщил Аркадий. – Очень
занимательно.
– Возьми паспорт, - переходя на «ты», сказал Нектарий.
– А аттестат?
–
поступишь, мы тебе его вернем.
– Поступит, - уверенно сказал Аркадий.
– Вот твой экзаменационный лист. На каждый экзамен приходи с ним и с
паспортом.
– И со шпорами, - вставила Елена.
– И со шпорами, - усмехнулся Нектарий. – Да, чуть самое главное не забыл, -
ты нуждаешься в общаге?
Я ожидала этого вопроса и, если бы его не последовало, мне пришлось бы
самой узнавать у них, где мне жить на период экзаменов. Эти трое сидели передо
мной, как жрецы древнего культа, они – я почему-то не сомневалась, - все были
москвичами, и, закончив принимать абитуриентов, разойдутся по своим уютным
квартирам.
Мне хотелось сказать «не нуждаюсь», но, представив холодную ночную
улицу города либо зал ожидания на вокзале, где кругом – менты и бомжи, я
проговорила:
– Да, нуждаюсь.
Небо не рухнуло на землю и не случилось всемирного потопа.
– Хорошо, - сказал Нектарий. – Адрес общаги знаешь? Вот с этой бумажкой –
к коменданту…
Между двумя утрами: тем, когда я впервые увидела памятник Михайло
Васильевичу, и еще одним июльским утром, когда я стояла у этого же памятника
со следами слез на лице, не знающая, куда пойти и что делать, - прошло
пятнадцать дней. Мне казалось, что первые дни в Москве я жила по своему
собственному, изюминскому, времени. Времени – октябрьской мушке,
привезенной мною из родного городка в сумке и застрявшей в моих волосах. Но
московское время – паук, одним броском умерщвляло октябрьскую муху и
вступало в свои права, заставляя дни лететь подобно оперённой стреле.
В суетливой дымке экзаменов я не замечала ничего вокруг; приходила в
общагу, валилась на продавленную, нечистую кровать, едва успевая
перемолвиться парой фраз с соседками по комнате: Татьяной и Дарьей. Татьяна
приехала покорять Москву с Кубани, со станицы с веселым названием Задорные
Дворики. Дарья - из Новосибирска, города, судя по ее рассказам, многолюдного и
перспективного, в котором есть метро, пусть не такое, как в столице, но все-таки…
– Новосиб – столица науки, - говорила Дарья, поглядывая на меня и Татьяну,
– По количеству живущих в нем кандидатов намбер ван в России.
Она бахвалилась своим городом так часто, что Татьяна, наконец, не
выдержала:
– Если твой Новосиб такой намбер ван, то чего ты сюда приехала?