Paradisus
Шрифт:
придти к Лорд-мэру невозможно. Его никто никогда не видел, кроме самых верных
соратников и особо отличившихся стрелков… И еще: чтобы изменить этот мир,
нам мало убить Лорд-мэра, нам нужно на законных основаниях занять его место…
– Я не понимаю тебя, Христо, - нетерпеливо перебил я. – Я не желаю менять
мир, я хочу просто убить Лорд-мэра.
– Ты хочешь отомстить, - вздохнул Христо. – Тогда все напрасно.
– Что напрасно?
– Напрасны все те жертвы и муки, что принесли
нового мира. В том числе, напрасны муки Марины…
– Не пытайся накрутить меня еще больше, Христо! – крикнул я. – Что значит:
занять место Лорд-мэра? Кто займет его место?
– Ты, Андрей.
– Я? Да ты сумасшедший, Христо.
– Отнюдь нет. Я реалист и вижу, что именно скрывается под этой кожаной
курткой.
Я недоуменно посмотрел себе на грудь.
– Там скрывается сердце льва, - просто сказал Христо. – Сердце льва, но
нежное и податливое, как сердце ягненка.
– Прекрати, Христо, я не мальчик. Что ты, в конце концов, хочешь от меня?
Возрожденец сцепил руки перед собой.
– Каждый год, на рождество, Лорд-мэр пополняет новобранцами свою
армию. На ВДНХ собирается самое гнусное отребье со всей резервации в
надежде стать частью той силы, что дает кров, постоянный паек и право на
безнаказанное истребление себе подобных. После ряда испытаний самые
ублюдочные из этих людей получают право называться стрелками…
Ну вот, теперь все на своих местах.
– Ты хочешь, чтобы я стал стрелком, Христо?
– Не я, а мы, Андрей. Мы хотим, чтобы ты сыграл в стрелка.
Христо взял в руки карандаш, завертел в тонких пальцах.
– Но почему ты не пошлешь Киркорова или Снегиря?
– Они уже были, - вздохнул возрожденец. – Но – не прошли испытания.
Андрей, я не намерен скрывать от тебя правду. Помнишь, я сказал, что Снегирь
потерял руку по пьянке?
Я кивнул.
– Это была шутка. Просто, как я уже сказал, он не прошел испытания. Как и
Киркоров.
Мне вспомнилась одноглазая рожа Киркорова, блестящий значок на его
груди. Там, в Кремле -2 , этот значок сверкнул в свете костра, когда его
обладатель подглядывал за мной и Мариной, истекая похотливой слюной. Гнида!
Я совсем не удивлен, что этот слабак облажался на испытании.
– Что такое рождество? – спросил я.
Христо бросил карандаш на стол и откинулся на спинку кресла. Мне из-за
стола стала видна только вихрастая макушка.
– О, рождество! – в его голосе явно проскальзывало облегчение, как после
тяжелой работы, - Рождество - это религиозный праздник бывших, связанный с
появлением на свет некоего Спасителя. Со Спасителем связана
противоречивая история, о которой тебе больше рассказали бы иисуиты. Мы,
возрожденцы, относимся к ней с недоверием.
– Ближе к делу. Когда это?
Христо распрямился, и, глядя мне прямо в глаза, отчеканил:
– Через неделю, Андрей.
8
ДИНАМО
В келье Марины было темно.
– Андрей, ты?
– Я.
– Постой, свечу зажгу.
Чиркнула зажигалка. Лицо Марины было тревожным. Отчего-то сейчас, в
сумерках, ее до мельчайших подробностей знакомое лицо показалось мне … нет,
не некрасивым, а просто усталым. Круги под глазами, уголки губ опущены, волосы
растрепаны. Марина выглядела беззащитной и слабой, как запуганный зверек.
«Трое ублюдков из ОСОБи изнасиловали ее…» - чугунными буквами легли
на меня слова Христо. Я скрипнул зубами.
– Ты чего, Андрей?
– Ничего.
Я обнял Марину, поцеловал холодноватые губы.
– Что тебе сказал Христо? – спросила она.
– Он хочет, чтоб я стал стрелком.
– И ты?
– Согласился.
Я думал: Марина обрадуется, но в ее глазах не отразилось ничего, кроме
страха. Снегирь без руки, Киркоров без глаза… Она боится за меня…
– Марина, я пройду испытание.
Девушка высвободилась из объятий.
– Андрей, я поняла, - ее голос сорвался. – Поняла, что это все – не мое.
– Что не твое?
– Возрожденцы, Москва, вообще – этот мир. Это не мой мир, Андрей! Мой
мир – это ты. Я уже ничего не хочу, просто – быть с тобой, любить тебя.
Ее голос дрожал, пламя свечи колыхалось.
– Давай уйдем, Андрей. Уйдем в Джунгли.
У меня в голове все смешалось. Я не мог понять эту женщину. Она привела
меня сюда, познакомила с Христо, по сути дела – сделала возрожденцем, а
теперь … Быть может, еще совсем недавно такой поворот событий обрадовал бы
меня, но теперь я не мог уйти из резервации. Я должен убить Лорд-мэра, и убью
во что бы то ни стало.
– Что ты такое говоришь? – схватил я Марину за руку.
– Ты прав, прав, Андрей, – она тихо плакала. – Я – предательница, но ничего
не могу с собой поделать.
– Ты не предательница, - я поцеловал рыжую макушку. – Я пройду
испытания, Марина. Пройду, какими бы они ни были.
Неделя началась с ледяного дождя. С неба лила вода, и прямо на глазах
превращалась в лед. Обледенели щербатые развалины кремлевской стены,