Парадокс чести

Ходжилл Пэт

О, Тирандис, Сенетари, я тебя никогда не забуду.

И снова Водопады.

Это сбивало с толку. Кто же рассказал ей об этом общем погребальном костре и почему она теперь о нём вспомнила? Кольцо, почерневший палец, отломленный и засунутый в карман.

Я взяла и то, и другое, у моего отца, чтобы передать брату, но кто ещё сотворил такое, и почему?

Она не могла различить лица ни живых, ни мёртвых. То, что она внезапно увидела, было красивым молодым человеком с распухшим носом.

— Мне кажется, ты его сломал, — гнусаво пожаловался он обидчивым тоном.

Он выглядел совсем как Тиммон. А глаза его и были Тиммоновские, широко распахнувшиеся от изумления,

когда он услышал голос отца, исходящий из его губ. Лордан Ардет снова влез в её сны, будь он проклят.

— Почему ты это сделал, Передан?

Это снова был её брат, разговаривающий с отцом Тиммона. Они были в палатке Верховного Лорда у Водопадов. Голос Торисена звучал вконец измученно, да иначе и быть не могло, после того как он сразился и победил в подобной битве. Хуже того, он только что вернулся с прочёсывания кровавого поля, где он даровал столь многим смертельно раненным Белый Нож. Почётная смерть на руках их лорда была меньшим из того, что они заслуживали. В смерти, как и в жизни, они пребывали под его опекой, чего бы это ему ни стоило. Да, он был измотан, но в его голосе была и боль, и отчаянное желание понять.

— Почему, Пери?

— А что ещё мне оставалось, после того, что ты со мной сотворил? Чёрт. — Его нос закровоточил. Торисен протянул ему носовой платок. Передан начал расхаживать из стороны в сторону, одновременно и он, и озадаченный Тиммон, чей сон наложился на её и он завяз в этом кошмаре, который был воспоминанием Торисена. — Занял причитающуюся мне по праву должность командира Южного Воинства, настраиваешь против меня моего отца. Ты ему лгал!

Под яростью Передана, озадаченность и заинтересованность его сына всё росли. Джейм уже знала из предыдущих снов, чем закончится этот разговор, хотя то, что предшествовало ему, оставалось для неё загадкой. Но Тиммон ни в коем случае не должен этого узнать, даже если остановить его сейчас означало помешать её собственному любопытству. Почему Торисен сломал Передану не только нос, но и шею, а потом отправил его тело в общий костёр?

Ну всё, хватит. Хватит. Проснись, проснись, проснись.

И она проснулась, обнаружив над собой тревожно склонившуюся к ней Руту.

— У вас был ночной кошмар, леди.

— Да неужели.

Джейм отбросила свои меха в сторону. Её обнажённое, стройное тело покрывал испаряющийся пот, а холодный воздух поднимал ряды гусиных мурашек, бегущих вниз по её рукам.

— Будь проклят этот чёртов Тиммон, — прохрипела она, потирая лицо. — Он опять пролез в мои сны и, между нами говоря, мы заманили к себе Тори. Но чей ещё сон я разделила? Этот палец, это кольцо. а, неважно, — добавила она, видя сбитое с толку, встревоженное лицо Руты. — Притащи мне, пожалуйста, что-нибудь попить.

Лордан Ардет был чародеем (очарователем), скитальцем-по-снам и, вероятно, соблазнителем, вот только всякий раз, когда он пытался впутать её в одну из своих эротических фантазий, они, похоже, открывали двери в спящий разум её брата, что было просто восхитительно, но едва ли порядочно в отношении Тори.

А что касается последнего сна.

Тиммон восхищался своим отцом и всё ещё пытался ему подражать. Джейм подозревала, что в этом лежал источник не меньше половины личностных изъянов Лордана Ардета, пусть даже Тиммон их таковыми не считал.

— Будь он проклят, — снова пробурчала она, принимая у Руты чашку холодной воды. Во многих других отношениях он было почти что стоящим парнем.

II

Так уж вышло, что их первое занятие оказалось совместным.

Тиммон

прибыл вместе со своей десяткой. Он выглядел расстроенным и обиженным, под глазами темнели чёрные пятна.

— Что с тобой такое? — потребовал он. — Я пытаюсь устроить немного безобидного веселья на роскошном меховом ковре у весело пылающего камина, а ты тащишь меня от одного жертвенного костра к другому.

— И тебе тоже доброе утро. Прости насчёт этого, но я уже предупреждала тебя держаться подальше от моих снов.

— Будь я Торисеном, ты бы не боролось со мной так упорно, — пробормотал он. Это было больным вопросом, вопреки своему желанию, Джейм находила своего брата гораздо более интересным, чем он её. — И что насчёт последнего обрывка? Мой отец назвал твоего брата лжецом!

— Я не больше твоего догадываюсь, о чём это было. Ты гораздо лучше всех остальных должен понимать, что сны далеко не всегда имеют смысл.

Видя, что он собирается спорить, она резко сменила тему.

— И, кстати говоря, у меня тоже есть, чем тебя кольнуть. Почему ты набросился на меня в покоях Грешана, ещё до того, как Зимняя Война вообще успела начаться?

— Я думаю, что позже ты бы мне этого не позволила.

— Позволить тебе? Ха. А как Торисен сумел забрать у тебя мой шарф?

Тут Тиммон определённо застеснялся. — Если он тебе не сказал, то и я не буду.

— Быть может. о, нет! — Она залилась смехом. — Ты набросился на него в кухне Норф, думая, что он это я. А он забрал твой шарф и запер тебя внутри!

С этим Джейм, еле сдерживающая веселье, и Тиммон, красный как помидор, добрались до своей цели: комнаты в Старом Тентире, пол которой устилали грубые тростниковые маты. Тиммон остановился на пороге.

— О нет. Только не Сенетар так рано утром. Я отправляюсь обратно в постель.

— Не так быстро. — Вслед за ними вошёл инструктор рандон.

Тиммон обворожительно улыбнулся, сверкая ямочками на щеках и слегка надутыми губами. — Я не слишком хорошо выспался этой ночью, Ран. Скорее даже, вообще не спал.

Рандон, Ардет, улыбнулся в ответ, демонстрируя гораздо больше зубов и меньше юмора. — Нравится тебе это или же нет, юный Лордан, ты всё же выучишь свой урок. Вы все, снимайте куртки и занимайте позиции для кантир [31] стиля огонь-скачет.

— Что, теряешь свой шарм, Тиммон? — спросила Джейм.

— Я не понимаю. Обычно ты единственная, кто мне отказывает. Что же творится в последнее время с рандонами моего дома?

Всё ещё тихонько ворча, они послушно заняли боевые стойки, а их десятки последовали их примеру. Огонь-скачет Сенетар состоял из наборов пинков и ударов. Его кантиры можно было практиковать в одиночестве, но очень скоро пары противников в классе стали зеркально отражать друг друга, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее, не стараясь добиться полного касания. Кулак Джейм скользнул мимо уха Тиммона, а его — мимо её. Синхронные удары отбрасывали их друг от друга, а затем притягивали обратно. Пока что, называя вещи своими именами, они занимались Сенетой, танцевальной формой Сенетара. Темп ускорился. Теперь каждый сосредоточился на том, чтобы остановить удар как можно ближе к противнику. Сапог Тиммона замер так близко к её лицу, что она могла чуять его тонко выделанную кожу и видеть, скосив глаза, грязь, въевшуюся в его подошву. Её собственный сапог мазнул его по кончику носа.

31

танцевальных наборов приёмов