Параллельные
Шрифт:
Поток брани лился из её рта потоком, но я не слушал, глядя лишь на шокированную Карину. Наверное, она не верила… не верила, что посмела надеяться на что-то другое со стороны матери. Но наши родители были теми, кем были… И дать нам что-то другое было выше их сил.
— Да чтоб ваш сын сдох!!! — визжала новоиспечённая «бабушка». И вот здесь я действительно разозлился.
— Ваша Машенька была редкостной сукой.
— Да как ты смеешь?! — она накинулась на меня со злыми ударами, но я с лёгкостью отодвинул этот мешок костей и маразма от себя.
—
Слова дались легко. Словно мне наконец-то удалось запихать прошлое туда, где ему и полагалось быть, — в прошлое. И выходя из бывшей родительской квартиры, я вдруг ощутил небывалую свободу. Чего нельзя было сказать о Карине: она выглядела так, будто собиралась вот-вот разреветься.
— Не слушай её, — настоятельно потребовал я. — Твоя мать больная на голову истеричка.
— Наверное, — с заминкой сообщила она. — Но от этого не легче…
Мы успели спуститься к выходу, когда в кармане брюк завибрировал телефон. Звонил один из людей Кости.
— Да, Игорь… — начал было я, но был бесцеремонно прерван.
— Илья Николаевич, какая-то женщина только что пыталась похитить Егора.
***
Нам повезло (не знаю, насколько это слово здесь уместно), и мой человек смог договориться, чтобы нас взяли на рейс, вылетающий через полчаса с вахтовиками, направляющимися в наш город. Связаться с Костей я так и не сумел, но меня заверили, что он с Егором, и я немного выдохнул.
— Какая-то полоумная женщина проникла в садик, — в который раз прослушивал я голосовое во время полёта, — говорят, что притворилась работником садика… напела что-то там про врача.
Карина на соседнем кресле сдавленно сглотнула. Она была белее мела, но держалась, подавляя все эмоции, которые явно просились наружу.
— Уволю всех на хрен, — решил я.
Она ничего не сказала, лишь бросила красноречивый взгляд, полный осуждения. Ах да, тема с садиком принадлежала мне. Но я и в страшном сне не мог представить, что кто-то попытается осознанно нанести вред сыну. Мы боялись его болезни, случайных толчков, невнимательных воспитателей, магнитных бурь… да чего угодно, только не этого.
За тот час, который занял у нас полёт, я едва не сточил свои зубы в пыль, настолько сильным было моё внутреннее напряжение.
До больницы мы гнали, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения. По лестнице я взлетел в два счёта, напугав собственных охранников, которые возвышались по обе стороны от больничной двери.
— Илья Николаевич, — начал было один, но я оттолкнул его, чем воспользовалась Карина, ворвавшись в палату. Я же задержался, схватив за грудки охранника.
— Найдите мне тех, кто это сделал!
— Уже… — оторопело пробормотал тот. Таким меня ещё не видели.
— Значит, глаз не спускать.
И хорошенько толкнув в грудь парня,
Заминка заняла какие-то секунды, но показалась мне целой вечностью. В комнату мы уже входили вдвоём.
— Состояние мальчика удовлетворительное, он не пострадал, но порядком перенервничал, что дало нагрузку на сердце… но в целом… — тараторил он, едва поспевая за мной.
Свет был приглушённым, но даже если бы освещение было ярче, я бы вряд ли заметил вокруг что-либо, кроме фигуры сына, спрятавшегося под одеялом.
— Мальчик мой, — выдавила Карина, сдерживая рыдания и сгребая Егора в объятия, тот слабо засопротивлялся, смущённый силой материнского чувства.
— Он в полном порядке, — подал голос врач за моей спиной, — так, пара царапин.
— И это вы называете в порядке?! — сорвался я на крик, казалось, что весь ужас, пережитый мной за время полёта, начал змеиными кольцами разворачиваться в моей душе. Впрочем, мои чувства не имели никакого значения. Резко крутанувшись, я развернулся к сыну, который уже вовсю рассказывал о чём-то матери, а увидев, что моё внимание, наконец-то, всецело принадлежит ему, ещё больше оживился:
— Она сказала, что мы пойдём смотреть щенков. А потом появился тот дядька… И я… я совсем не испугался, пап, честно-честно…
С каждым его словом моё сердце заходилось в бешеном ритме, а в глазах темнело от одной мысли, что могло с ним случиться.
— Знаю, — сделав над собой усилие, отозвался я и погладил Егора по голове. — Ты же у меня самый смелый.
Приободрённый моими словами, сын затараторил ещё быстрее, захлебываясь словами. Его рассказ никак не желал выстраиваться во что-то стройное, единственное, что мне удалось понять, — что в деле была замешана какая-то женщина-врач и что в какой-то момент появился Костя.
Я хотел задать уточняющий вопрос, но тут ярко вспыхнул свет и послышался металлический грохот, заставивший вздрогнуть меня всем телом.
Инстинктивно повернувшись в сторону шума, я увидел… жену.
— Нина…?
Мир поплыл перед глазами. Это было так странно, видеть её в одной пространственной плоскости с Егором и Кариной, поначалу даже показалось, что у меня просто галлюцинации.
Пока я оторопело замер на месте, пытаясь вновь начать доверять своим глазам, Нина покачнулась, но обнаружившийся рядом Костя подхватил её под руку.
Мы с ней ещё какое-то время смотрели друг другу в глаза, в такие родные и такие далёкие из-за эмоций, переполнявших их.
Моя рука дёрнулась вперёд, мне жизненно необходимо было коснуться её, чтобы… что?
И пока я старался осознать случившееся, Карина пришла в действие, истерично закричав:
— Ах ты ведьма! — завизжала она. Я заметил её рывок лишь краем глаза, неосознанно подавшись за ней в надежде перехватить её. Но промешкал из-за детских пальцев, сжимавших мою ладонь. Оказывается, Егор всё это время держался за меня, и, рванув вперёд, я потащил его за собой, чуть не уронив с кровати.