Параллельные

Евстигнеева Алиса

Плана превращать полученные новости в ночь признаний я не имел, но… стоило мне почувствовать жену вновь в своих руках, слова вырвались сами собой:

— Поговорим?

— Я… — неуверенно начала Нина. — Хорошо. Давай поговорим.

Мы шли по деревянному помосту, ведущему к берегу озера. Подсвечиваемый по бокам ночными фонарями, он казался дорогой в никуда.

— Сегодня звонил Кирилл, — неожиданно легко сообщил я. — Мои люди нашли человека, который вломился к тебе в дом за Пашкой.

Она резко остановилась,

едва не споткнувшись.

— Кто он? Я… мы его знаем?

— Не совсем. Это оказался какой-то приятель Юлиного мужа.

— Сергея?

— Наверное. Если у неё нет других мужей.

— И чего он хотел?! — совсем не испуганно, а скорее возмущенно спросила Нина.

— Видимо, отомстить Юле. Либо как-то принудить её вернуться.

— А где же сам Сергей?

— Задержан.

— Твоими людьми?

— Полицией.

Нина покивала головой, после чего озадаченно уточнила:

— А зачем нужно было бить мою машину? Это же привлечение лишнего внимания.

— Возможно, от досады. С наркоманами такое бывает.

— Наркоманами?

— Ну да. Ваш ночной гость оказался тем ещё торчком. Должно быть, как и сам Сергей.

Она задумалась.

— Наверное, в этом есть… зерно истины. По крайней мере, это объясняет его неуравновешенность.

— Скорее всего, да.

Мы двинулись дальше, но Нина опять резко остановилась, схватив меня за рукав.

— Подожди! Но как они узнали, что Паша в посёлке?

— Думаю, это не было особой тайной, учитывая Юлину привычку прятаться именно здесь.

Дальше до берега шли в тишине, плавая в своих мыслях. Я тревожился осознанием того, что теперь причин оставаться здесь со мной у любимой женщины больше не было.

Мы сели на бревно, лежавшее в паре метров от кромки воды. Нина завернулась в плед, словно отгораживаясь от всего мира. Усидеть на месте было практически невозможно, да и подходящих слов для того, чтобы начать разговор, никак не находилось, поэтому я ухватился за единственную доступную мне деятельность — розжиг сложенного кем-то костровища.

Отблески огня плясали в водах Байкала. Курить хотелось неимоверно, но я держался.

— Отец всегда говорил, что от меня одни неприятности. И знаешь, сейчас я склонен с ним согласиться.

***

Поначалу говорить было на удивление просто. Собственное детство больше не казалось чем-то ужасным, скорее наоборот. Я ощутил непривычное чувство ностальгии по дому в шахтёрском городке, по собаке во дворе, по матери, которая каждые выходные пекла ватрушки, по отцу, который далеко не всегда воспринимался сволочью, по мечтам о новых джинсах или же по восторгам от впервые попробованного дирола, завезённого в нашу глушь неизвестно кем, по сугробам по колено и нереально звёздному небу. Я планировал рассказать Нине только самую суть, но всё время сбивался на ненужные мелочи, местами захлёбываясь от нахлынувших эмоций.

Она

слушала крайне внимательно. Её лицо в свете костра выражало понимание, иногда сочувствие, иногда возмущение, иногда на нём появлялась улыбка.

И тут до меня со всей остротой дошло, насколько тупо было бояться или стыдиться этой стороны своей жизни. Ну не было в ней ничего криминального! — обычная жизнь обычного пацана из шахтёрской семьи. К тому же это была Нина, та, какой я её знал и любил, и выходило ужасно несправедливо с моей стороны полагать, что в чём-то из этого она меня не поймёт или отвергнет.

Признания о смерти матери дались заметно сложнее, но и они больше не были приправлены чувством вины, скорее уж чувством светлой печали и горечи. Я скучал по маме. Наверное, ещё скорбел. Но абсолютно точно умел жить и справляться без неё. Столько лет ушло на эту бессмысленную злость на себя, на неё, на отца, на судьбу… Устал, устал от всего этого.

— Ты никогда не говорил, что твою маму тоже звали Ниной, — впервые нарушила мой монолог жена. Перевёл взгляд с костра на неё.

— Я много лет старался не думать про неё, а уж тем более говорить…

Она задумалась, постучав кончиками пальцев по губам.

— Знаешь, — начала осторожно, — я не психолог, но… мой терапевт непременно привязался бы к этому факту.

Усмехнулся.

— Ты думаешь, что я запал на тебя исключительно из-за имени?

— Ну не то чтобы… Помимо имени у меня много других достоинств.

— Это бесспорно, — с серьёзным видом согласился я, сдерживая улыбку.

— Но всё же. Что ты сам думаешь по этому поводу?

Наш разговор приобретал всё более тревожную окраску, и сейчас казалось, что мы начали путь по тонкому льду.

— Я думал об этом, — не стал юлить, — но решил, что общего у вас, кроме имени, больше ничего. Мама, она больше… на Юлю похожа была.

— Такая же бестолковая? — удивилась Нина.

— Скорее, такая же сломленная, жизнью, обстоятельствами… Я только недавно осознал, насколько был зол на неё за то, что она не пожелала бороться за жизнь.

— Ну тогда всё было гораздо сложнее, — попыталась защитить её жена. — К тому же ты сам говоришь, что вы жили не в крупном центре, проблемы с деньгами, а рак он такой… коварный.

— Наверное, но она точно даже не пыталась. Видимо, уйти было проще, чем остаться.

Любимая закусила нижнюю губу и пару раз кивнула в такт своим мыслям.

— Я вот знаю, — продолжил, — что ты бы сделала всё возможное в этой ситуации, наизнанку бы вывернулась, но не оставила бы своего сына в опасности, чего бы тебе это ни стоило.

— Илья, — вздохнула она, — это нечестно по отношению к твоей маме… Эти мотивационные речи хороши только в интернете, на деле — это всё та ещё лотерея и излечиться только на одном желании практически невозможно.