Параллельные
Шрифт:
В результате не придумала ничего лучше, чем, зло фыркнув, скрыться в доме и не выходить оттуда до самого вечера, всеми силами стараясь не прислушиваться к глухим ударам топора по дереву.
Зато Пашка чувствовал себя вполне комфортно, курсируя туда-обратно. Его странным образом влекло к моему бывшему мужу, но вступать с ним в прямое общение он явно остерегался.
— Поленницу будем складывать, — уже после ужина отрапортовал Паха, прежде чем скрыться на улице. За окнами стояла темень, солнце в здешних местах садилось рано. Стон разочарования
Вернулись они примерно через час. Причём оба. Паша выглядел счастливым и довольным, с порога принявшись докладывать мне о проделанной работе. В последнее время он отличался крайней болтливостью. Илья, натянувший на себя лонгслив, старался держаться позади него. Выглядел он смешно — лохматый, потный и явно уставший. Для чистоплюя Нечаева это был самый настоящий нонсенс.
— Пашка, — строго велела я, — шагом марш умываться и читать.
— Но уже поздно, — заканючил ребёнок. Чтение было нашим камнем преткновения.
— Читать, — осталась непреклонной, хмуро глянув на пацана. Тот неожиданно послушался, лишь бросив на Илью умоляющий взгляд, но не обнаружил никакой поддержки — бывший муж сочувственно пожал плечами, мол, ничем не могу помочь. Смирившись с неизбежным, мальчик скрылся в комнате, тем самым вызвав у меня смутное подозрение, что ушёл он туда отнюдь не читать.
— А у вас неплохо получается, — миролюбиво заметил Илья, но я тут же ощетинилась.
— Зачем ты приехал? Опять следил?!
— Да нет. Приехал по делу, вас не было, а тут целая гора… Знаешь, как-то детство вспомнилось. Всегда любил топором махать.
— Маньячные наклонности?
На мою подколку он отреагировал виноватой полуулыбкой.
— Это было то немногое, что связывало меня с отцом. Уголь не всегда был нам по карману. И это в шахтёрском городе. Поэтому дрова всегда держали про запас. Он колол, я складывал. А когда я подрос, уже оба рубили.
Нахмурилась. Но решила быть честной.
— Ты хоть понимаешь, что я сейчас о тебе и о твоём отце узнала больше, чем за все годы нашего брака?
— Понимаю.
— И что?
— Не знаю.
Вот и поговорили. Пришлось повторить.
— Зачем ты приехал?
Нечаев вдруг подобрался, вмиг растеряв всю свою мягкость:
— Документы тебе кое-какие привёз. Нужно, чтобы ты изучила.
— Какие документы?
— Нам завершили оценку и раздел бизнеса, — он постучал по кожаному портфелю, который всё это время был у него в руках, а я и не заметила. — Теперь тебе нужно будет показать бумаги своему юристу, чтобы он всё проверил…
Илья замолчал, а я как-то подвисла, не в силах понять, что эта новость значит для меня.
— А потом?
— А потом, если тебя всё устроит, нас разведут.
Слово «разведут» из его уст прозвучало как удар хлыста в воздухе. Мне захотелось скукожиться и втянуть голову в плечи, чтобы не дай бог не задело.
Он открыл портфель, достал оттуда толстую папку и протянул мне. Но я не взяла, с прищуром глядя на эту на сволочь,
— Что мне с этим делать? — спросила сухо, кивнув на бумаги.
— Я же сказал: показать юристу. Это твоя половина всего, что у нас есть… было. Весь бизнес принадлежит нам в равных долях, но если не возражаешь, я оставлю за собой права управления. Советую нанять тебе человека, который будет помогать тебе вести дела. Хотя бы платить налоги, да и вообще, чтобы… было понятно, что происходит.
В голове загудело. Любимый оркестр начал своё выступление в районе висков.
— А если не хочу со всем этим связываться? — спросила с вызовом.
— Тогда ты… можешь продать свою долю. Мне… или кому-нибудь ещё. По закону ты сначала должна будешь предложить мне выкупить твою долю. Но у меня сейчас нет такой суммы, чтобы покрыть всё… Поэтому прошу повременить.
Ухватилась за свободный край папки.
— Ты так много вложил во всё это, — констатируя очевидное и надеясь, что прозвучало это достаточно угрожающе. — Паршиво, наверное, осознавать, что можно вот так вот потерять всё… из-за одной интрижки.
Однако Нечаев отреагировал на мой выпад достаточно ровно.
— Я уже потерял… гораздо более важное. А это… всего лишь деньги. Ещё заработаю. Но мы с тобой несём ответственность за людей, которые работают на НАШ бизнес.
Мы так и стояли, вытянув руки вперёд и держась за папку с разных концов.
Меня замутило. Он всегда знал, на что давить.
— Тебе пора, — заявила безапелляционно, — сейчас.
Он посмотрел на меня долгим выжидающим взглядом и разжал пальцы:
— Как скажешь.
Его лицо сделалось абсолютно непроницаемым. Развернувшись, он вышел в сени. Где-то скрипнула дверь. Я же заскрежетала зубами и метнулась в кухню, с чувством швырнула папку на стол. Бумаги проехались по его поверхности и упали на пол.
— Да будь оно всё проклято! — почти прокричала я и плюхнулась на стул.
Дыра в груди опять принимала исполинские размеры. Вот только на этот раз она была полна ненависти и разочарования. И сколько бы я не злилась на бывшего мужа, но понимание того, что он притащился за тысячи километров только ради того, чтобы передать мне документы для развода, бесило невероятно. Лучше б пощёчину мне дал, ей-богу.
— А-а-а-а-а, — зарычала я, кидаясь вслед за Нечаевым.
— Только не убей его, — из своей комнаты подал голос Паха.
***
На улице уже вовсю царил мрак. Редкие огни в окнах домов светили едва-едва. Но я всё равно разглядела каким-то чудом силуэт Ильи за оградой.
— Ты! — завопила, хватаясь за первое, что попалось мне под руку, вернее под ногу. — Как же я тебя ненавижу!
После чего от души швырнула в Нечаевскую тень. По иронии судьбы в качестве снаряда для метания я выбрала расколотый кусок полена. Летел он красиво (я предполагаю, в ночной тьме было не разобрать) и попал ровнёхонько в почти бывшего мужа.