Параллельные
Шрифт:
— Значит, не отпустила, — мудро заметила Яна. Будь на её месте кто-то другой, я бы уже, наверное, вспылила, но эта бурятская девушка действовала на меня странно успокаивающе.
— Вот поэтому я и решила. Что мужчину можно ждать ещё сколько угодно, а жить я хочу… уже сейчас. Я раньше и слышать об усыновлении не желала, мне это казалось чем-то унизительным, словно очередным подтверждением того, что я как женщина несостоятельна.
— А что бы ты сказала своей пациентке, приди она к тебе с такой проблемой?
— Самое смешное, что лет десять назад стала бы отговаривать. Потому что кто
— А сейчас?
— А сейчас я думаю, какая разница, откуда берутся дети, главное, что живые…
Вспомнился Кузнечик с его синими губами и всё понимающим взглядом. Интересно, отказалась бы от него Карина, если бы знала, с каким диагнозом родится её сын? Интуиция подсказывала, что нет.
— И я верю, — уже более твёрдо заявила я, — что моё счастье ещё где-то ждёт меня, — и, чуть подумав, добавила: — Вот только Юльку дождусь.
Рука Янжин осторожно коснулась моей коленки:
— А может, оно ближе, чем ты думаешь.
Я с непониманием взглянула на собеседницу:
— Что ты имеешь в виду? Если Пашку, то…
Она покачала головой и заметила абсолютно невпопад:
— У нас невероятные места, правда?
— Наверное, — растерянно пожала плечами. — Но я особо нигде не была, кроме посёлка.
— А вот и зря, — хохотнула она. — Я бы на твоём месте огляделась, на Ольхон съездила.
Возражений у меня была куча, но озвучить их мне не дал проснувшийся младенец, властно потребовавший материнского внимания.
***
С поездкой на Ольхон я не спешила, хотя из всех местных «достопримечательностей» он ближе всего располагался к нам. А вот на вылазку в город я таки отважилась, запихав Паху в автомобиль. Тот сопротивлялся скорее из любви к искусству, чем из-за настоящей паники.
Путь до областного центра получился длинным и утомительным, пару раз даже хотелось психануть и свернуть на какую-нибудь базу отдыха и проваляться там в номере пару дней. Но нас впереди ждали великие дела, поэтому я усердно гнала машину по трассе. В планах было показать Пашку специалистам. Первое сентября уже маячило на горизонте, а я всё никак не могла определить, что творится в голове у парня и какова степень его обучаемости. Смышлёный — бесспорно, но насколько Юлька ранее озадачивалась его учёбой было непонятно. И даже личное дело с пометкой об окончании первого класса не вселяло в меня особых надежд.
На помощь, как обычно, пришёл интернет с его широким спектром спроса и предложений на различные услуги. Сдав Пашу на поруки нейропсихологу и клятвенно пообещав забрать его обратно через пару часов, я отправилась на соседнюю улицу, где по счастливой случайности располагалась крупная частная клиника, выбранная мною благодаря тем же отзывам в сети.
— Ну что ж, — почесав затылок, заключил седовласый врач, рассматривая снимок моей грудной клетки, — результаты впечатляют.
— Всё хорошо? — переспросила с небольшим налётом кокетства, уже предчувствуя ответ. За последний месяц моё тело окрепло настолько, что я уже практически не вспоминала о том, как горело всё внутри меня, когда ребро повредило лёгкое. Пашка, чувство собственной значимости и великий батюшка Байкал словно напитали меня энергией и силой.
— Не
В голове тут же всплыло родное временное убежище, которое, видимо, было легче сжечь, чем избавить его от сквозняков.
— И держать ноги в тепле? — пошутила я.
— Держать, — на полном серьёзе отозвался он.
Из клиники я выходила озадаченной. Что однажды мне придётся уехать из посёлка, было более чем очевидно. Да и последние жизненные планы в принципе никак не вязались с сельской жизнью. Но уезжать оттуда именно сейчас совсем не хотелось, причины были размытые, но интуиция подсказывала, что я ещё не всё выжала из здешних мест. И дело было даже не в Пашке… А в чём именно, сформулировать никак не удавалось.
Перспектива зимовать на берегу Байкала меня прельщала мало, особенно если учитывать мои жилищные условия. Да и доктор, как говорится, не велел. Правда, всё это было слишком разумно для меня. Моё же безумие требовало чего-то помимо…
Кто бы мог подумать, что однажды я дойду до критической точки своей глупости, однажды заказав целый грузовик дров, сидя в детском центре и ожидая, когда мне вернут Паху. Что буду делать с этими дровами, не представляла, но искренне верила: я делаю крайне важный шаг для своей самостоятельности. Ведь я сама догадалась, что зимой для поддержания тепла и уюта в доме мне потребуется чем-то топить печь.
Однако все эти мысли быстро ушли на задний план, когда мне вернули Павла обратно на поруки с заключением, что ребёнок обучаем, но запущен.
— И что мне с этим делать?
— Заниматься, — расплываясь в улыбке, сообщила миловидная психолог, — можно даже в нашем центре. На это я отрицательно покачала головой, представляя, скольких усилий мне будет стоить путь туда-обратно.
В итоге пришли к решению, что с Пашкой начнут заниматься онлайн, а раз в месяц я буду привозить его на очные встречи.
***
Дрова привезли ровнёхонько на первое сентября, когда мы с мальчиком шли с торжественной линейки, которая больше напоминала концерт самодеятельности в детском саду — школа в посёлке была настолько малокомплектной, что в каждом классе обучалось всего по четыре-пять человек. Но, несмотря на это, я решила, что празднику для ребёнка быть, и облачила его в новенький костюм-тройку. Поэтому среди местной публики Паха смотрелся бы настоящим франтом, если бы не его привычка оттягивать карманы брюк и дёргать галстук-бабочку каждые две минуты.
В целом линейка мне понравилась, было в ней что-то такое искреннее. Местные дети выглядели на удивление счастливыми — начало учебного года не воспринималось трагедией. Правда, все впечатления от похода в школу были мигом перебиты зрелищем огромной кучи дров, вываленной перед моими воротами.
Отойдя от первого шока, я залилась истеричным смехом. Паша, стоявший рядом, с недоумением поглядывая на меня, осторожно спросил:
— Ты сошла с ума, да?
— Сошла, — не стала спорить с очевидным, — но не сейчас, а в тот момент, когда решила связаться с этими дровами.