Параллельные
Шрифт:
Замерла на мгновение, ощутив неожиданный прилив страха.
— Не подходи, — потребовал Илья, выставив руку передо мной.
Тут у меня опять панически щёлкнуло в голове.
— Паша! Паша один в доме! — и кинулась к калитке, но Нечаев меня перехватил.
— Стой тут, сказал! Сам проверю всё, это может быть опасно.
Если он планировал этими словами меня вразумить, то вышло достаточно херово. Потому что при слове «опасно» моё рвение оказаться в доме лишь усилилось.
В этот момент за нашими спинами послышались громкие шаги и запыхавшееся дыхание. Бывший муж молниеносно крутанулся в сторону,
— Что у вас случилось?
— А ты кто такой? — уже зарычал Илья, но я ухватилась за его руку.
— Это свои, — выпалила скороговоркой.
Нечаев впился в Боржона испытывающим взглядом, но отчего-то сходу поверил ему:
— Следи за ней. Я в дом.
Хотела последовать за ним, но ловкий бурят успел меня перехватить.
— Ты можешь только помешать. Лучше машину отключи, пока мы всех не перебудили. Сможешь?
Пальцы слушались плохо, но я таки смогла найти в карманах ветровки брелок от авто. Щёлкнув по кнопке, я погрузила мир в привычное для него состояние спокойствия. Отчего на душе сделалось только хуже.
Илья отсутствовал непростительно долго, хотя часы на руке показывали лишь пару минут. Но чего я только не успела надумать за это время.
Когда Илья появился на крыльце дома, я едва не застонала от облегчения.
— Его нет, — сдавленно сообщил Нечаев. И земля дрогнула под моими ногами.
Ломанулась к дому, полностью игнорируя все попытки мужчин удержать меня на месте. В доме слышалось лишь размеренное тиканье часов и моё испуганное дыхание. Огляделась по сторонам, вокруг царил беспорядок. Но такой… обычный. Разбросанные ботинки у порога, кофта, свалившаяся со стула, игрушки, оставленные то тут, то там. Я шла, осматривая комнаты, и пыталась вспомнить, а как всё было до того момента, как я выскочила во двор, чтобы закатить истерику Нечаеву. Дозакатывалась.
— Па-а-аш! — кричала я в пустоту, заглядывая в углы — под кровать, в шкаф, за стол.
Мужчины, стоя в сенях, решали важные вопросы, усиленно споря о чём-то:
— Как у вас тут нет участкового?! — возмущался Илья.
— Есть, но он один на несколько поселений, если сейчас вызвонить, приедет где-то часа через полтора, — не то что бы оправдывался шаман.
Нечаев выругался и с надеждой спросил уже у меня:
— А просто уйти Паша не мог?
Я бросила на него злой предупреждающий взгляд, чтобы не развивал свою мысль дальше. Думала ли я о том, что мальчик сам разбил мою машину, обиженный на то, что взрослые бросили его одного в ночи, и решил скрыться от греха подальше? Думала. Особенно памятуя о первых днях совместной жизни. Но отчего-то не верила. Я чувствовала, что проведённого вместе времени хватило на то, чтобы мы с ним… прониклись друг другом. Да и интуиция шептала, что здесь что-то другое.
— Нужно по соседям пройтись, — решил Борис, — думаю, сигнализацию слышали все. Может быть, ещё что…
Илья сухо покивал головой и оба вышли во двор. Наверное, нужно было присоединиться к ним, но я отчего-то не верила в успех этой затеи.
— Нина, дверь закрой! — уже с улицы бросил мне Нечаев. После чего принялся ругаться с кем-то по телефону. Я не вслушивалась.
Щёлкнув засовом, прошла на кухню и опустилась на стул. В голове была такая сумятица, что никак не
— Соберись! — велела самой себе. — Чистые руки, холодная голова.
Мы с Ильёй отсутствовали меньше часа. Кто мог видеть, что нас нет дома? Да кто угодно, в своих разборках мы не особо следили за покоем окружающих. Но кому мог понадобиться Пашка? Если целью был именно он, то у похитителя было достаточно возможностей сделать это менее заметно. В течение дня ребёнок часто был предоставлен сам себе, особенно первое время. Да и разбитая машина поневоле наводила на мысль, что агрессия была направлена на меня. За что? Конфликтов у меня ни с кем нынче не наблюдалось. Да и в прошлой жизни тоже, чтобы вот так вот злить… Оставалась парочка недовольных пациентов, но что-то я сомневаюсь, что ради такой радости, как досадить мне, они бы направились сюда.
Единственным человеком, который в открытую заявлял о ненависти ко мне, была Карина. Могла ли Павлова высказать своё резкое «фи», примчавшись сюда и похитив мальчика? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно было понимать природу их отношений с Ильёй.
Поскребла по сусекам чертогов своей памяти и осознала, что информации для полного анализа мне не хватает.
Мысли вновь метнулись в сторону Паши, вмиг повышая уровень тревожности. Как он там? Цел?
Мужчин не было уже минут десять, и это тоже беспокоило. Наверное, мне стоило пойти с ними, так, по крайней мере, была бы при деле и понимала, что происходит.
Тут перед глазами проскочила Серафима, которая уселась своей мышиной жопкой на крышку подпола.
— Вот только тебя мне здесь и не хватало, — заявила я, — а ну-ка, кыш… — начала прогонять её и замерла, глупо уставившись на квадрат крышки. Вероятность была мала, но… во мне словно зажглась надежда, полыхнув ярким огоньком где-то в груди.
Крышка поддалась тяжело, скрипнув петлями. Внизу было темно. Пугающе темно. Один из детских страхов, воспитанный в нас поверьями. Но я велела себе быть смелой и, схватившись за телефон, в который раз за сегодняшний вечер используя его по не назначению, полезла вниз.
Здесь было сыро, но на удивление чисто, если не считать паутину, сотканную пауками в углах подпола. По периметру расположились полки с древними соленьями и пустыми банками, а на полу валялось куча старого тряпья. И больше ничего.
Разочарование больно кольнуло в самое сердце.
— Пашка, — пробормотала я расстроенно. — Где же ты, Пашка?
Ответить мне было некому, и я уже было повернулась обратно, когда куча тряпья вдруг зашевелилась.
***
Людей в моём доме поприбавилось. Не считая Нечаева и шамана, примчавшихся сюда сразу же после моего звонка, нас навестили все близживущие соседи во главе с Василием Анатольевичем.
Пашка сидел у меня на коленях, спрятав лицо в моём плече и вцепившись в мою куртку. Я гладила его по спине, сдерживая слёзы облегчения. Главное, что живой, а со всем остальным мы разберёмся.
Мужчины галдели, наперебой строя предположения о том, что же здесь случилось. И все их высказывания сводились к заключению, что раньше здесь такого не происходило.
— А мальчик, мальчик-то что говорит? — воскликнул кто-то с задних рядов и все уставились на нас. Паха в моих руках сжался ещё сильнее, словно ощущая все эти взгляды кожей.