Параллельные
Шрифт:
— Ну почему же дурацкие!? — наигранно возмутилась я, после чего заявила: — Знаешь, а я, наверное, склонна согласиться. Забираю весь бизнес себе. Правда, не смыслю ни черта в этом… но ничего, разберусь как-нибудь. Ты же вон справился.
На этом месте Нечаев засмеялся, горьковато, но вроде бы искренне.
— Думаешь, я настолько безнадёжен?
— Судя по общей сумме глупостей, что ты натворил… Я крайне озадачена вопросом, как это мы раньше не пошли по миру.
И всё-таки я хотела его задеть, да побольнее, но
— Будем считать, что мне повезло, — несмело улыбнулся он. В свете фонарика да после экстремальных заплывов в озере его губы казались синими, что придавало ему невероятное сходство с Кузнечиком. Сие открытие вдруг вернуло меня с небес на землю.
Наверное, на моём лице всё-таки что-то дрогнуло, потому что сам Нечаев тут же посерьёзнел.
— Мне за столько всего нужно попросить у тебя прощения, — признался порывисто.
— У тебя зашибенно получается…
— Но я не знаю, как это сделать. Даже я понимаю, что есть такие вещи, которые не прощают.
— Можно было бы начать с обычного «прости».
—А поможет?
Я покачала головой:
— Нет, но ты мог бы попробовать.
Он закусил нижнюю губу, явно осмысливая мои слова, после чего поднял на меня свой пронзительный взгляд:
— Прости.
Невольно засмотрелась в его глаза, уносимая куда-то вдаль под наплывом его эмоций.
— Хорошо, — согласилась неожиданно легко, — я… готова услышать всю твою историю. От и до.
Нечаев слегонца опешил, поинтересовавшись с недоверием:
— Ты серьёзно?
— Ну да. Знаешь, я всё же решила, что… не хочу тебя ненавидеть. Не хочу думать, что все эти годы состояли исключительно из лжи и обмана. Было же в них что-то хорошее и ценное. И я хочу понять, где эта грань между одним и другим.
— Чтобы?
— Чтобы мы с тобой мирно могли разойтись. Чтобы уже отпустить себя, отпустить тебя.
Кажется, этот разговор уже когда-то был.
— Ты ведь здесь не потому, что любишь меня, а потому, что тебя снедает чувство вины…
Илья закашлялся.
— Ты уже всё за всех решила?
— Нет. Но я пытаюсь идти дальше. Я хочу уже начать жить СВОЮ «прозрачную» жизнь.
— И каков же план? — с лёгким налётом сарказма уточнил мой собеседник.
— Развестись с тобой, — начала загибать я пальцы, — отжать у тебя весь бизнес, — его бровь таки взметнулась вверх. А вот и нефиг было разбрасываться громкими заявлениями. — Найму тебя управляющим, — вторая бровь присоединилась к первой. — Ну а что? Ты знаешь положение дел, как никто другой, а во-вторых, это твоё детище, выстраданное потом и кровью, поэтому ты, скорее всего, и дальше будешь на износ. В результате — и ты при деле, и я богатею. И пока ты там множишь моё благосостояние, — приложила ладонь к груди, — я возьму ребёнка из детского дома. И подарю ему весь этот мир.
Признаваться в последнем было непросто,
— У тебя всё получится. Я знаю.
— Конечно получится, — улыбнулась по-деловому, стараясь скрыть своё смущение, — я же теперь богатая женщина. Мне решать судьбу твоих заводов и пароходов.
Но Илья не клюнул, качнув головой:
— Из тебя получится замечательная мать.
Мы вышли на столь зыбкую почву, что я поняла: нужно срочно заканчивать со всем этим душевным стриптизом. Да и сам Нечаев как нельзя вовремя начал чихать.
— Ладно, пошли уже обратно в посёлок, пока ты тут окончательно не заработал себе переохлаждение.
Он резко подскочил на ноги и протянул мне руку, я чуть помедлила, но помощь приняла.
С «пляжа» поднимались в молчании, лишь иногда Илья помогал мне преодолеть наиболее крутые участки.
Где-то на полпути к дому я не утерпела и едко поинтересовалась:
— А не боишься, что Карина не поймёт потери благосостояния?
Бывший муж настолько резко затормозил, что я чуть не врезалась в него.
— Её это не касается никоим боком, — сквозь зубы прошелестел он.
— Да? Ты и с ней собираешься играть в прятки?
— Да нет. С ней-то как раз всё предельно понятно. Карину волнует только одно — чтобы я мог вовремя оплачивать счета за лечение Егора.
На душе опять творилась какая хрень, не оставляя и следа от былого спокойствия.
— Ну ничего, — как можно более оптимистично сообщила ему. — Уверена, что если очень постараешься, то сможешь её очаровать…
— Зачем мне это?
— Ну как же… У вас же теперь семья. Ты, она, Егор…
— Нина, — как-то совсем устало вздохнул Илья. — Между мной и Кариной нет, не было и никогда не будет никакой семьи. По крайней мере, в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. У нас есть общий сын, и он нуждается в нас обоих. Но сами мы умеем лишь только ломать…
Значение последней фразы я не поняла, но уточнить так и не успела — спокойствие ночи вдруг нарушили вопли сигнализации, разлетевшиеся на десятки метров по округе.
— Пашка! — сообразила я и бросилась по направлению к дому.
Илья обогнал меня почти сразу же.
***
Моя машина, припаркованная возле забора, истошно верещала сигналкой, вспыхивая габаритными огнями. Илья нашёлся рядом, подсвечивая экраном телефона лобовое стекло, больше напоминавшее паутину. Били по нему явно от души.