Паренек из Уайтчепела
Шрифт:
– Так это вы все устроили? – гнусавым полушепотом произнес он. – Вы сами позволили похоронить себя... И в доках вас никто не удерживал, вот почему веревка оказалась такой слабой на поверку.
Мисс Эдвардс улыбнулась.
– А ты не глуп, верно все понимаешь, – заметила она зловещим полушепотом. И добавила: – Именно потому и придется от тебя избавиться... – Она вынула из складок платья медицинский шприц. – К сожалению, у меня только снотворное, – сказала она, глядя на Джека по-прежнему сверху вниз. – Однако это намного гуманнее, чем смерть от яда, дружок. Когда ты уснешь, мы с Грисби обо всем позаботимся...
– Грисби.
Имя
– Грисби – ваш сообщник, – констатировал Джек с внезапным озарением. – И нет никакого рыжебородого ирландца, только вы и этот человек.
– Верно, – улыбнулась мисс Эдвардс. – Этот ирландец существует только в больном воображении столичной полиции. Он своего рода находка, вовремя подвернувшийся персонаж, извлеченный из памяти влюбленного простака Клода. – И как будто даже с сожалением: – Он был так красноречив в своих рассказах о прошлой жизни отца, что вытянуть подробности старого происшествия на отцовском предприятии не составляла особого труда. Некий ирландец, покончивший жизнью после своего увольнения... Обличающая записка у него во рту. Таким нельзя было не воспользоваться, и мы с Грисби легко свалили на несуществующего мстителя собственное преступление.
– Так это вы убили мистера Гарднера?
– Пришлось. – Теперь на Джека был наставлен маленький короткоствольный револьвер. – Он, поначалу очень горячо принявший мою задумку с похоронами и отъездом в Америку, после сильно разнервничался, сказал, что мы поступаем нечестно, подвергая моих родителей и Оливера такому жестокому испытанию... Совесть побуждала его открыться не только другу (что было бы еще допустимо, если подумать), но и моим родителям (а уж этого я допустить не могла!). Столько усилий и все понапрасну? Нет, не для того я ложилась в гроб, чтобы восстать всей той же нищенкой, что и прежде. – Девушка тряхнула головой, как бы отгоняя саму мысль о подобном: – Нет, следовало освободиться от маменькиных нравоучений раз и навсегда. Занять место, предназначенное мне по праву рождения. И это место – во главе отцовского предприятия!
– А как же ваша сестра?
– Матильда?! – презрительный смешок камнем сорвался с ее искривившихся в насмешке губ. – Да что она может, это едва живое создание с полным отсутствием характера? Только полусуществовать, готовясь вот-вот отдать богу душу.
– И вы решили ускорить процесс с помощью букетов с цветами, заказанных вашим сообщником Грисби?
Девушка пожала плечами.
– На ее месте должна была быть я, – сказала она так просто, словно речь не шла о жизни и смерти родного для нее человека.
И Джек спросил:
– Как вы узнали о болезни сестры? Даже доктор Энглманн находился в полном неведении.
– Доктор Энглманн – полный кретин, – охарактеризовала эскулапа девушка с револьвером. – Деньги значат для него намного больше здоровья собственных пациентов. Он и лечит-то всех сплошными кровопусканиями... Откуда ему знать о всяких там задыхающихся по весне девицах? Я и сама узнала о том лишь случайно: отдыхала у подруги в Норфолке прошлым летом и познакомилась с ее хворой сестрицей. У той те же симптомы, что и у Матильды... Местный доктор запрещал ей любые прогулки в саду, говорил, цветочная пыльца забивает ей легкие. Стращал смертельным исходом...
Мисс Эдвардс опустила шприц на пол и подтолкнула его носком туфли
– Будь хорошим мальчиком, – сказала она, – и сделай себе укол самостоятельно. Мне бы не хотелось стрелять тебе прямо в сердце...
Джек поглядел на подброшенный ему шприц, однако в руки его не взял.
– Значит, все это только ради денег мистера Френча? – поинтересовался он через силу. Кровь из разбитого носа неприятно хлюпала в носоглотке...
И девушка вскинулась.
– Все это ради свободы, – сказала она. – Ради возможности жить по собственному желанию! Без необходимости пересчитать каждый цент, чтобы не выбиться из семейного бюджета. Без оглядки на злобного бога, карающего грешника за малейшую провинность. – И еще более эмоционально: – С этими деньгами я сама стану богом. И ни маменька, ни подставной отец не станут указывать, как и что мне делать... Ради этого никакая цена не кажется слишком высокой. – И приказала: – Коли себе это снотворное. Немедленно!
Джек покачал головой.
– Я не стану этого делать. – Поднялся на ноги и расправил плечи.
– Хочешь, чтобы я выстрелила? – спросила мисс Эдвардс металлическим голосом.
И Джек пожал плечами:
– Вы этого не сделаете. Побоитесь огласки... – И снова: – В любом случае, вам придется самой сделать мне этот укол – я вам здесь не помощник.
Лицо девушки полыхнуло неприкрытой ненавистью. И, схватив все ту же диванную подушку, она приставила к ней дуло револьвера...
– А что, если я выстрелю прямо вот так, грязный проныра? – сверкнула она злющими глазами. – Слыхала, подушка способна заглушить звук выстрела. Желаешь проверить?
Они замерли друг подле друга… И вздрогнули от раздавшегося в дверь стука.
Джеку хватило доли секунды, чтобы броситься к отвлекшейся на сторонний звук противнице и схватиться за руку с зажатым в нем револьвером. Однако вырвать его из рук мисс Эдвардс оказалось не так уж просто: утробно зарычав, она извернулась и нажала на курок. Звук выстрела оглушил обоих, и Джек краем глаза заметил, как пулей сорвало одну из подвесок хрустальной люстры под потолком... Силами девушка не уступала самому Джеку, и они, перелетев через боковину кресла, как были, в схватке за револьвер, повалились на пол.
Здесь и прозвучал второй выстрел... Пуля чирком прошла по Джековой щеке и вошла в стену над платяным шкафом. Вот тогда-то он и вырвал оружие из буквально припаянных к нему пальцев: отбросил его в сторону и прижал мисс Эдвардс к полу, более не делая скидку на ее женское платье и ангельское личико.
– Что, думаешь, победил? – прохрипела она, тяжело дыша. – Думаешь, тебе спасибо скажут? Как бы не так. Ты просчитался!
Джек спросил:
– Где ваш сообщник? Или вы желаете отвечать за содеянное самостоятельно?
Мисс Эдвардс улыбнулась. Прикусила губу и произнесла горячим полушепотом:
– Давай разрешим все к взаимному удовлетворению... Пожалуйста, Джек. Спишем случившееся на нелепую игру... разделим отцовское наследство на двоих. Обещаю, ты не пожалеешь...
И с такой беззащитной трогательностью поглядела на удерживающего себя юношу, что тот невольно ослабил хватку. И тогда-то повисшая было тишина распалась на десяток разрозненных звуков одновременно: кто-то громыхнул распахнутой дверью за спиной, кто-то закричал... Зазвенела упавшая на пол посуда. А мисс Эдвардс, высвободив прижатую к полу руку, потянулась... и с всадила Джеку в плечо шприц со снотворным.