Паренек из Уайтчепела
Шрифт:
Между мыслью и делом не прошло более трех минут, а Джек уже направлялся по известному ему адресу... Юноше показалось крайне необходимым, увидеть, где жила эта девушка. Как будто бы само это знание могло каким-то образом пролить свет на произошедшие события.
И вот, замерев на другой стороне улицы подле фонарного столба, Джек вгляделся в плотно занавешанные темными портьерами окна. Казалось, мрак, поселившийся в душе скорбящих родителей, автоматически распространился и на их жилище... Ни единый луч света не мог
А значит, и подсмотреть, что творится в доме, было решительно невозможно...
В остальном же каменные стены и клочок зеленой лужайки перед входом не сообщили жаждущему новых подсказок парню ничего примечательного, и он уже собирался покинуть наблюдательный пост, когда входная дверь неожиданно отворилась, и на пороге показалось женское личико... Крайне знакомое, если на то пошло, личико. Улыбающееся скорбной, полной сопереживания улыбкой, адресованной высокой женщине в глубоком трауре. Миссис Эдвардс, как мог догадаться Джек...
Что, королевы ради, Мара Коллинз делает в доме умершей мисс Эдвардс?!
Джека настолько поразило увиденное, что он даже не потрудился закрыть рот и хоть сколько-нибудь замаскировать свой явный интерес к происходящему... Так и стоял в полном недоумении, пока перешедшая дорогу Мара не прихлопнула его челюсть своей маленькой ручкой в кружевной перчатке.
– Неужели Джек Огден следил за мной? – осведомилась она кокетливым тоном, одарив парня по-настоящему насмешливым взглядом. – Весьма польщена, дорогой. – И чмокнула Джека прямо в щеку.
Джек, готовый было возмутиться на ее предположение о слежке, так и подавился залипшим в горле воздухом.
– Что, дар речи потерял? – рассмеялась осчастливленная его реакцией девушка. Подхватила парня под руку и поволокла прочь по тротуару...
– Что ты делала в доме мисс Эдвардс? – в конце концов сумел произнести Джек. Вырвался из ее хватки и замер, изобразив на лице маску полнейшего недовольства... Мара, однако, не испугалась: только в очередной раз кокетливо ему улыбнулась и провела рукой по лацкану его же сюртука. Как будто бы испытывая Джека...
– Хотела тебе помочь, – ответила при этом. – Подумала, «старой подруге» мисс Эдвардс удастся выяснить что-нибудь интересное по нашему делу.
– По НАШЕМУ делу?! – удивился Джек. – У нас нет никакого «нашего» дела.
Мара пожала плечами.
– Ошибаешься, есть, – возразила она. – Дело о похищенном теле мисс Эдвардс. – И заявила: – Я хочу помочь вам его найти. Ну, – она схватила Джека за щеки и растянула его губы в мнимой улыбке, – не будь букой и выслушай, что мне удалось узнать.
Джек, крайне недовольный ее рукоприкладством, помрачнел еще больше. Наверное, он просто отвык общаться с девушками, подобными Маре Коллинз... Что-то в ее поведении напомнило ему собственную сестру, ту самую, вспоминать о которой, он
– Ты не должна была вмешиваться в это дело, – отчеканил он недовольным тоном, и Мара лишь закатила глаза.
– Но уже вмешалась... Так мне говорить или нет? – только и спросила она.
Джек, продолжая молчать, едва приметно мотнул головой. С победоносной улыбкой девушка заявила:
– Я выяснила, какой доктор засвидетельствовал смерть бедняжки мисс Эдвардс. Один из самых дорогих, между прочим, – Мара поцокала языком. – Любопытно, откуда у Эдвардсов нашлись на него средства... Один кабинет на Харли-стрит чего стоит.
– А ты их, значит, об этом не спросила? – почти язвительно осведомился парень. – Я думал, ты у нас теперь настоящий детектив.
Мара демонстративно вздохнула.
– Ну вот, ты все еще на меня сердишься, – говоря это, она тронула парня рукой, – а я, между прочим, с маменькой ради тебя поругалась. Ей, видите ли, уборку приспичило затеять, а я сказала, что уйти должна... Уж больно меня наша история захватила.
Чуть отодвинувшись в сторону, Джек пробурчал:
– Могла бы и не ругаться. – И чуть менее мрачно осведомился: – Как ты вообще к ним в дом попала?
– Так я у Тодда адрес узнала, – с готовностью поведала Мара. – Тебя у дома так и не дождалась, вот и решила одна действовать... Поверь, миссис Эдвардс ни о чем не заподозрила: слишком убита горем, бедняжечка. – И уже с улыбкой: – Так мы пойдем к этому доктору или как? Хочешь, выдам себя за богатую наследницу с нервическими припадками? А ты можешь назваться моим женихом...
Вот уж чего Джеку по-настоящему не хотелось, так это «называться» женихом Мары Коллинз, однако сходить к дорогому доктору все-таки стоило, и потому он сказал:
– К доктору я один пойду. Если хочешь, можешь дожидаться меня на улице...
– Что, думаешь, мне не под силу богачку изобразить? – фыркнула девушка с оскорбленным видом. – Я, может быть, лучше любой из них.
Спорить с ней Джек не собирался, только прикинул дорогу до Харли-стрит и направился ловить проезжающий кэб. Так было намного быстрее...
Мара, подхватив юбки пышного платья, втиснулась в кэб следом за ним. Светло-сиреневая материя накрыла колени ее вынужденного кавалера, заполнив каждую пять тесного пространства... Джек попытался было отодвинуться, однако это оказалось тщетной попыткой. Локоть девушки буквально впивался ему в ребро...
– У тебя есть девушка, Джек? – спросила вдруг Мара, и ее голос завибрировал, словно тронутая ветром струна.
– Тебе это к чему? – пробубнил Джек, взмокнув от неловкости. И снова попытался отодвинуться... С девушками, особенно с красивыми, у Джека как-то не особо складывалось. Они заставляли его нервничать... Вот как сейчас, к примеру.