Пари на отличницу
Шрифт:
– Только если ты не готова закапывать трупы в лесополосе. Потому что с людьми мне сегодня контактировать противопоказано, – хмыкнул Потап, не замечая вышедшего из соседней квартиры соседа в узких укороченных брюках, оголявших по-птичьи тонкие лодыжки, и розовой рубашке в мелкий белый горох. Нервно почесав затылок и выразительно кашлянув, парень по стеночке двинулся обратно, решив вынести мусор в более благоприятный для этого момент.
– Очень жаль, – выдохнула с притворной грустью и под звук грохнувшегося на пол и звякнувшего пустыми бутылками пакета скользнула внутрь, пояснив: – но моя любимая саперная лопатка с красной
Бросила рюкзак на пол в прихожей, торопливо стянула и кинула сверху куртку, после чего под шутливо-осуждающее «Ну и язва же ты, Смирнова!» помчалась в ванную комнату. Потому что пальцы ног в слишком легких для промозглой погоды кедах замерзли и онемели, подгоняя хозяйку как можно скорее согреться в теплой воде. Не отказала себе в удовольствии воспользоваться чужой мочалкой и гелем для душа, растирая покалывающую кожу докрасна и пропитываясь терпким, бодрящим ароматом лайма и мяты.
Бережно повесила сослужившую добрую службу рубашку на крючок, там же оставила джинсы и завернулась в темно-синий махровый мужской халат, волочившийся по кафелю, словно русалочий хвост.
– Гулять так гулять? – задала вопрос суетившемуся у плиты Егору, обнаружив на столе рюмку коньяка с дольками сочного лимона на блюдце и плиткой молочного шоколада с фундуком.
– Пей, – не отрываясь от будущего кулинарного шедевра, скомандовал блондин, пока я, подобрав длинные полы халата, взгромоздилась на стул, с хитрой улыбкой пропуская сквозь пальцы влажные пряди волос.
– Потапов, а, Потапов, – протянула ласково так, сосредоточенно перекатывая рюмку между ладонями: – а ты в каких целях меня спаиваешь?
– Исключительно в корыстных, солнышко, – хмыкнул парень, деревянной лопаточкой помешивая содержимое вместительной сковородки, пока я глотала слюни, визуализируя на тарелке кусок румяного мяса, щедро сдобренного пряными специями. – Заболеешь еще, а я сиди у твоей кровати денно и нощно и вари тебе куриный бульон.
Вперилась немигающим взглядом в обнаженную спину парня, залипла, как школьница, на широкие плечи, перекатывающиеся под кожей литые мышцы и поспешила опрокинуть в себя алкоголь. Чувствуя, как коньяк теплом разливается по венам и гадая, что делать с ненавязчивой, но ставшей естественной, словно воздух, заботой Егора. Я завязла во всем этом настолько глубоко, что перестала искать ответ на вопрос: что держит парня из богатой семьи рядом с непримечательной отличницей, работающей официанткой в кафе.
Наслаждаясь домашним уютом и отбрасывая червячок точивших сомнений, я потянулась к бутылке, припрятанной за графином с соком, наливая себе еще одну стопку и двумя пальцами подцепляя дольку лимона. И замерла на миг, застигнутая врасплох хозяином серых смеющихся глаз.
– Не увлекайся, – хмыкнул Потапов, возвращаясь к почти готовым отбивным и совершенно не веря моему воплю, полному искреннего, неприкрытого возмущения.
– Я знаю, когда остановиться!
– Расскажи это охранникам «Метлы», которые до сих пор после посвящения крестятся и молятся, чтобы одна отличница не забрела к ним на огонек, – Егор нагло заржал, оглашая кухню заливистым, громким смехом и вынуждая меня краснеть от оживавших картинок того неспокойного вечера, мелькавших калейдоскопом в воображении.
И только я собралась доказывать, что вообще не причем, и просто мимо проходила, и светильник в туалете упал
– Здравствуйте, Иван Платонович, – лучившийся еще минуту назад весельем и расслабленным спокойствием, Егор подобрался. Превратившись в цепкого, серьезного дельца, почуявшего выгоду и моментально сделавшего стойку: – да, говорите, у вас есть пять минут.
С трудом проглотила удивление, впервые видя парня в таком амплуа и не зная, то ли восхищаться новой гранью, то ли пугаться. Хищный прищур, дерзкая решимость и буквально осязаемая аура властности требовали покориться и подать требуемое самоуверенному блондину на блюдечке с голубой каемочкой. Да еще извиниться за то, что потревожили его царственный покой.
Ущипнула себя за запястье, мотая головой и прогоняя дурацкие размышления. Сосредоточиваясь на едва заметном шраме над верхней губой и вспоминая, что передо мной тот самый Егор, который привез домой пьяную отличницу после клуба. Который не воспользовался моим состоянием. Который вынес меня на руках из бассейна, укутав в свою рубашку и защитив перед всем потоком.
– Сто – это не серьезно, триста, – отчеканил Потапов и, дождавшись согласия собеседника, плотоядно оскалился, завершая разговор: – координаты встречи скину позже.
– В свободное от учебы время торгуешь наркотиками? Оружием? Людьми? – поддавшись всеобъемлющему любопытству, выдала автоматной очередью, вызвав у Егора короткий беззлобный смешок.
– Получаю откаты, – пронаблюдав путешествие моей изогнувшейся брови вверх, блондин пояснил: – бумаги о сотрудничестве с Должанским уже подписаны, только он об этом пока не знает. Почему я не могу немного подзаработать на любимом папочке, раз уж он решил заблокировать мои счета?
– Нет, я, конечно, понимаю, у богатых свои причуды, – я даже отодвинула бифштекс, пытаясь найти смысл жизни на дне тарелки, но так и не обнаружила оного. – Это какая-то новая методика воспитания?
– Просто отказал родителю в одной просьбе, – беспечно фыркнул Потапов, намереваясь перейти к трапезе, но снова был прерван теперь уже назойливой трелью дверного звонка. Отчего блондин в сердцах швырнул вилку на стол и, не выпуская ножа из рук, отправился встречать незваного гостя, который хуже татарина.
Я же скрестила пальцы, искренне надеясь избежать романтичной прогулки в лесополосу с лопатой наперевес и чьим-нибудь хладным трупиком в мешке за спиной. Фантазия уже услужливо рисовала полицейских в форме, наряд ОМОНа и защелкивающиеся на запястьях наручники, когда из коридора раздался полный радости возглас. Больше напомнивший боевой клич вождя индейцев чероки, возвещающий о победе над врагом.
– Согласилась! – что есть мочи вопил взъерошенный, чумазый Веселовский, на полном ходу влетая в кухню и разве что чудом притормаживая рядом со мной. Опираясь грязными (как будто картошку сажал или гробницу фараона раскапывал) ладонями на столешницу, парень сначала облизнулся при виде сочного мяса, а затем уже сложил два и два. И, окинув долгим, внимательным взглядом сначала голый торс Егора, а потом уже завернутую в чужой махровый халат меня, с ехидной ухмылочкой брякнул: – не помешал?