Пари на отличницу
Шрифт:
Парень настолько глубоко увяз во всех этих условностях и ненужностях, что сам удивился, когда Вика вытащила его из великосветского болота. Став глотком свежего воздуха и светом, ради которого хотелось вставать по утрам и ехать в универ. Сидеть на переставших казаться дурацкими парах, сдавать контрольные и даже записывать лекции, пусть и весьма схематично, да. А еще хотелось как следует проучить зарвавшуюся фифу, с какого-то перепуга решившую, что любая гадость сойдет ей с красивых рук с отвратительным ярко-красным маникюром.
– Все-таки злость – лучший мотиватор, – повторил блондин, облокачиваясь на дверь аудитории
– Привет, красотки, – жизнерадостно поприветствовал Ингу с Ирмой Пашка, игнорируя их недовольное шипение и попытки выдрать конспекты из-под пятой точки не желавшего сдвинуться ни на миллиметр парня. – Не хотите свежий номер студенческого «Сплетника»?
Сестры коротко переглянулись, возбужденно зашептались и, после недолгих раздумий, выдернули у Веселовского листы, низко над ними склоняясь и стремительно мрачнея по мере прочтения.
– Это фотошоп, – авторитетно заявила Инга, обиженно поджав губы и не желая принимать повернувшуюся уродливым боком действительность.
– Уверена? – самодовольно ухмыльнулся подошедший к близняшкам Егор, демонстрируя узнаваемый блокнот с аляповатыми стразами и атласными ленточками. Раскрывая его на нужной странице и давая сестрам возможность убедиться в подлинности сделанных копий. Пряча ценный предмет за отворот куртки, Потап задорно козырнул, подмигивая погрустневшей Ирме: – за сим вынужден удалиться. Столько людей еще надо осчастливить, столько людей…
Уж в чем в чем, а в том, как нести добро людям, блондин разбирался. Причем делал это исключительно в грандиозных масштабах, потрясающих воображение. Тем более, что гадостей в нарядной бежевой книжице содержалось, хоть отбавляй.
Кусочек правды достался и профкомовской активистке Маше, сложившей интересную бумажку вчетверо и засунувшей ее в задний карман модных дизайнерских джинс, плотно сидевших на круглых упругих бедрах, которым могла позавидовать и сама Джей Ло.
Не осталась в неведении и глава студенческого совета факультета Светлана. Недобро сощурившая блеснувшие мстительным огнем темно-карие глаза и черкнувшая что-то в своем неизменном пухлом блокноте, содержавшем схематичные наброски мероприятий, даты встреч и массу полезных контактов.
Доза радости свалилась на голову и вечно сонной хорошистке Лиле, мазавшей губы насыщенной темно-лиловой помадой. И второй красавице группы Ксюше, судорожно передиравшей у Веселовского неизвестно каким чудом сделанную домашку. И даже обожавшему тяжелый рок и вечно облачавшемуся в безразмерные черные балахоны старосте, отсутствовавшему на парах чаще самого Потапова.
Пряча довольную ухмылку, Егор окинул аудиторию цепким, изучающим взглядом и наткнулся на еще одну интересную личность, которую не успел облагодетельствовать. Недалеко от доски перешнуровывал высокие ярко-оранжевые кроссовки с черными треугольниками сбоку капитан баскетбольной команды.
– Привет, Тим, – Потап хлопнул одногруппника по плечу и взгромоздился прямиком на учительский стол, вальяжно болтая ногами и беспечно насвистывая. Дождавшись, пока Тимофей выпрямится и протянет ладонь для рукопожатия, блондин поинтересовался: – как поживаешь? С Литберманом
– Да ни хрена, – раздосадовано сплюнул в сторону брюнет, зарываясь пятерней в густую кудрявую шевелюру. – Он как с цепи сорвался после того, как поймал меня с ответами на контрольную. Раз десять к нему ходил – без толку, валит, еще и издевается. Мне через неделю на соревы *[1] в Питер ехать, тренер шкуру сдерет, если долг не закрою.
– А знаешь, кто тебя сдал? – баскетболист подобрался и разом посерьезнел, разминая костяшки и предвкушая, как разберется с виновником немаленьких, приносивших ему массу неудобств проблем. Потап искренне посочувствовал хорошему спортсмену и неплохому в общем-то парню и без тени сожаления забил еще один гвоздь в крышку гроба Леночки. Учитывая тот факт, что братство баскетболистов славилось своей сплоченностью и тем, что мстить обидчикам они умели красиво и изощренно. – Семенова.
– Да ну бред, – вскинулся Тимофей и быстро поник, вчитавшись в витиеватые убористые строки и растерянно обронив: – она же мне потом сама помогала.
Зарабатывая авторитет, Леночка беззастенчиво врала, мастерски изворачивалась и шедеврально подставляла других, остававшихся в блаженном неведении. Продолжавших смотреть в рот звезде потока и чуть ли не поклоняться самопровозглашенному божеству. Так что Егор испытал злорадное, всепоглощающее наслаждение, предвидя, как бывшую королеву развенчают обманутые подданные.
Подлив масла в котел общей ненависти и негодования, блондин вышел в коридор и ничуть не удивился звонку отца, имевшего прекрасно развитую интуицию и невероятным образом чувствовавшего обещавший разразиться апокалипсис.
– Ты с Леной помирился? – низкий бархатистый голос звучал раздраженно и нетерпеливо. И Егор без труда представил, как где-то на том конце города передергивает несчастную секретаршу от грубого окрика: – Вера, какого хрена мой кофе холодный?! Переделай немедленно. И встречу с Артуром перенеси на два. Что встала? Бегом!
– Нет, – скучающе произнес блондин, сладко, длинно зевая. И, опережая дальнейшую дискуссию, уточнил: – и не собираюсь.
– Вот так значит? – Потапов-старший подозрительно быстро успокоился и, умерив пыл, холодно отчеканил: – не говори потом, что я не предупреждал.
– Да пошел ты, – пробормотал уже повесившему трубку отцу Егор, слушая короткие, мерзкие гудки.
________
*[1] – соревы (сокращенно) – соревнования.
Глава 32
Вика
Жизнь — это цирк. Кто-то ходит туда
смотреть, а кто-то ходит по канату.
(с) к/ф «Она написала убийство».
А в метро царила привычная толкучка. Хмурые, угрюмые люди набивались в переполненные вагоны, оттаптывали друг другу ноги, злобно шипели, переругивались и всяческим образом выражали свое недовольство. Связанное с ранним подъемом, резким похолоданием на улице, вынудившим переодеться кого-то в пальто, а кого-то – и вовсе в шубу. Вызванное очередным повышением цен на общественный транспорт, хреновой политикой президента и новым пакетом санкций от дружелюбных американской и европейских держав.