Пари
Шрифт:
– Когда это произошло?
– Недели полторы назад, точнее выяснить не удалось, – с сожалением ответил Вадим.
– Алискер, – Вершинина обратилась к Мамедову, – когда уехала Светлана с Сергеем Коломийцем?
– Они улетели в Москву в понедельник, пятнадцатого февраля, первым рейсом – быстро ответил Алискер, не заглядывая в записи.
– Вадим, что у тебя еще по Андрею Зернову? – Вершинина снова посмотрела на Маркелова.
– Зернов характеризует Федорова в основном положительно.
– Ясно. Тогда перейдем к Зотову и Симягину, –
«После доклада Мамедова отчитывался Антонов. Он подтвердил, что место „работы“ Анжелы Голубевой, подруги Федорова – кафе „Виноградина“. Одна из официанток по описанию опознала ее.
После планерки я задержала в кабинете Мамедова, который был явно «под газом», что для него, да и для всех остальных сотрудников отдела безопасности, было довольно странным.
Мамедов не отличался пристрастием к алкогольным напиткам, хотя и не был ярым борцом за поголовную трезвость. По праздникам он позволял себе пропустить пару-тройку рюмок. Случаи, когда он напивался «до чертиков», можно было пересчитать на пальцах одной руки.
Один из них пришелся на нынешний Новый год, другой – на девятнадцатое апреля прошлого года, когда Алискеру сообщили о гибели его девушки в автомобильной катастрофе.
С большей или меньшей уверенностью можно было сказать, что в рабочее время никто из сотрудников «Кайзера» не видел его выпившим. А может, видели, и не видела лишь я?
– Алискер, что-то я не пойму… – начала я.
– Выпил я, Валентина Андреевна, – не дав мне договорить и виновато глядя на меня, сказал он, – пришлось!
– Тот же случай, что и с Колей? – я усмехнулась.
– Примерно. Суть разговора вы уже знаете. Когда я приехал в «Компас», Симягин со товарищи был уже на взводе. Если бы я не принял пару рюмок, со мной бы вообще не стали разговаривать, а так, кое-что узнать удалось, – удовлетворенно произнес Мамедов.
– Ладно, все в порядке, – улыбнулась я.
А что оставалось делать?»
«Не слишком ли сухо написано? С другой стороны – это же детектив, а не сборник анекдотов, хотя юморку добавлять не мешает», – прокомментировала Вершинина отрывок, только что вышедший из-под ее пера.
Она встала из-за широкого кухонного стола, покрытого клеенкой в красную клетку, и, подойдя к плите, открыла дверцу духовки. Плоские куски свинины, удачно выбранной Болдыревым, весело шипя в пузырящемся жире, начали покрываться аппетитной золотистой корочкой.
Валентина Андреевна собрала ложкой с противня жир и оросила им подсыхающую поверхность мяса.
«Должно получиться неплохо, – облизнулась она, – и рис вот-вот будет готов».
Валентина Андреевна ссыпала мелко нарезанную петрушку, укроп и кинзу с деревянной доски на тарелку. Где-то прочитав, что зелень положительно влияет на процесс пищеварения, она старалась по возможности чаще добавлять ее в пищу.
Помытые фрукты лежали на металлическом, раскрашенном «под хохлому» блюде, радуя глаз яркими, сочными красками.
Вершинина
– Максим, – позвала она сына, который в своей комнате играл в «Денди», слушая очередной диск «Сепультуры», – иди, мой руки, ужин готов.
Разложив мясо и рис по тарелкам, Валентина Андреевна включила электрочайник. Максим, занятый переходом на очередной уровень, не торопился за стол, и ей пришлось тащиться в его комнату.
– Ты что, не слышал меня? – строго спросила сына, выключив магнитофон.
– Сейчас, мам, еще минуточку! – ответил увлеченный игрой Максим.
– Останешься без ужина, – пришлось ему пригрозить.
Конечно, она не выполнила бы своей угрозы, но это, во всяком случае, подействовало. Отложив в сторону пульт, Максим поспешил в ванную.
– Здорово пахнет! – с детской непосредственностью восхитился он, садясь за стол.
Вершинина избегала вести за едой серьезные разговоры, и поэтому они говорили о максимовских тренировках, новых дисках и приключенческих романах, которые Максим потреблял в немеренном количестве, иногда в ущерб школьной программе.
Для своих двенадцати лет он неплохо разбирался в компьютерах, и Вершинина собиралась посоветоваться с Маркеловым, какой компьютер лучше купить мальчику, тем более, что отец Максима предложил взять часть расходов на себя. Вершинина была в состоянии и сама оплатить эту покупку, но Олег тоже захотел принять в этом участие. А так как алиментов она с него не брала, ей пришлось согласиться.
– Ты уже выбрал место для машины? – спросила она Максима, расправившегося с мясом и теперь налегавшего на фрукты.
– Ага, я поставлю его на своем столе. А когда мы поедем за ним?
– Может быть, завтра, – Вершинина с усмешкой посмотрела на сына, которому не терпелось скорее сесть за свой личный компьютер, – вот только договорюсь с Маркеловым, лучше него никто не посоветует.
– Я бы хотел также разбираться в компьютерах, как он, – с «белой» завистью к Вадиму, сказал Максим, положив в рот последнюю дольку апельсина.
– Чай будешь? – Вершинина достала керамические чашки и чайные ложки.
– Конечно. – ответил Максим, хотя по его отсутствующему взгляду Вершинина поняла, что он все еще думает о предстоящей покупке.
– Вымой посуду, – сказала Валентина Андреевна сыну после ужина.
Тот вначале заартачился, но натолкнувшись на строгий взгляд матери, уступил и, открыв воду, нехотя принялся за дело.
Пройдя в гостиную, Вершинина щелкнула пультом. Усевшись перед телевизором, она взяла телепрограмму.
«Так, посмотрим, чем нас сегодня порадуют? – она бегло просмотрела столбцы программы, – а вот это стоит посмотреть», – отметила она фильм Ларса фон Триера, хотя засомневалась, сможет ли досидеть до конца – «Европа» начиналась заполночь.