Парикмахер
Шрифт:
– Ну, пока. Потом я дам тебе полный отчет.
У Ким было еще малолюдно. Я полистал у стойки «Мюнхнер морген» за последние пару дней - мне было интересно, что написал Клаус-Петер про орудие убийства, о котором он болтал тогда по телефону. На седьмой полосе газеты сообщаются мюнхенские новости, крупные и мелкие: «Захват заложников в Милбертхофене», «Пенсионерку обокрали в ее квартире» и: «Никаких следов в деле об убийстве Александры К.». Никто не вызывает подозрения, нет орудия убийства. Значит, Клаус-Петер блефовал?
Ким обняла меня -
– Ну что - самочувствие уже улучшилось?
– Он окинул меня равнодушным взглядом. Я загородил свою пострадавшую половину лица пузырем со льдом.
– Лучше перейдем к делу. Что вы хотели мне сообщить?
Клеменс Зандер был таким высоким, что ему пришлось сесть боком к столику, чтобы положить ногу на ногу. Его лицо выражало ленивую безмятежность, но от рук на крышке стола оставались влажные следы.
– Я допускаю, что вы уже слышали об этом?
– спросил он.
– О чем?
– Мне был срочно нужен свежий лед. Ким смотрела со своего стула на нас. То есть, разумеется, на него. Я сделал ей знак.
– Вы ведь парикмахер Александры. Неужели она ничего вам не рассказывала?
– Ах, вот вы о чем. Вы имеете в виду вашу связь?
Клеменс Зандер потер гладко выбритый подбородок.
– Вот видите, вы про это знаете.
– Казалось, в нем шла внутренняя борьба. Потом он проговорил, не глядя на меня: - И, вероятно, вы также думаете… Но я не убивал ее.
– Теперь он глядел мне прямо в глаза. Пожалуй, большие зрачки и есть то, что притягивает к нему женщин.
– Все будут считать меня убийцей, если станет известно о наших отношениях с Александрой.
– Что же, об этом никто больше не знает?
– Естественно, нет. Никто.
Мой подбитый глаз сильно разболелся.
– Скажите прямо, что вам от меня нужно, - буркнул я.
– В вашем салоне много сплетничают. Но для меня сплетни - зарез. Если всплывет правда о нашей связи, я конченый человек, и дело не только в криминальной полиции. В тот вечер я поздно вернулся домой, так что алиби у меня нет. И потом моя жена - она ни о чем не подозревает. К тому же она до ужаса ревнива и больше никогда не захочет мне верить. Поэтому я вас очень прошу сохранить все в тайне.
Ким поставила на наш столик новую порцию льда. Клеменс Зандер бросил несколько кубиков в свой бокал с белым вином. Остальным льдом я наполнил пузырь.
– Верно, вокруг смерти Александры ходят всякие толки, - сказал я.- Но если я узнаю, в чем дело, я буду в силах им как-то противодействовать. И тогда вы сможете рассчитывать на мое молчание.
Шеф рекламного
– Но вы все-таки виделись с Александрой в ее последний вечер?
– спросил я.
Клеменс Зандер долго крутил в ладонях бокал. Наконец, ответил:
– Мы встретились в коридоре, перед туалетом. Я и сам не знаю, что в меня вселилось. Перед этим у меня был разговор с Евой, довольно долгий и довольно неприятный. Я тогда жутко устал.
– Значит, в тот вечер Ева тоже была в редакции?
– Да, речь у нас шла о рекламе. Положение дрянное, Господь свидетель. Ева очень спешила домой - она боялась, что пропустит свой телесериал. Час был поздний. Я должен был еще раз заглянуть в свой кабинет, он совсем в другом конце редакции. Вы ведь были у нас. Короче, она меня окликнула, прямо через коридор. Сначала я даже ее не узнал. Она кардинально изменилась, внезапно стала похожей на мальчика, с короткой прической… довольно сексуальной…
– Знаю. Я сам сделал ей эту прическу.
– Она спросила про мои планы на вечер, но я, как уже говорил, чувствовал себя уставшим и ответил ей, что сегодня ничего не получится. Кроме того, мне нужно было еще уладить кое-какие дела. Но что мне безумно нравилось в Александре - она никогда не обижалась, не шипела, ничего подобного! Я знаю и совсем других женщин. Она лишь предложила зайти на минутку в ее кабинет. Вы понимаете?.. Она часто действовала подобным образом. Пара слов, ее взгляд, ее простое отношение к таким вещам… Я не знаю, приходилось ли вам бывать в сходных ситуациях? И вот мы уже лежали у нее на полу… - Клеменс Зандер слабо улыбнулся, погруженный в воспоминания, и покачал головой.
Вероятно, он говорил правду. Я задумался. Александра выпроводила Кая, и он швырнул ей назад десятку, которую она ему дала. После этого она встретила Клеменса Зандера. Возможно, Кай вернулся снова - решил все-таки взять деньги.
– Вас мог кто-нибудь увидеть?
– спросил я.
– Кай, к примеру?
– Кай?
– Ее сын. В тот вечер он приходил к матери.
– Личная жизнь Александры меня никогда не интересовала. К сожалению. Но тогда там никого не было.
– Клеменс задумался.
– Александра должна была тогда еще с кем-то встречаться. Она сказала мне об этом, когда мы прощались.
– С кем? С Дюра?
– Понятия не имею. Я никогда не спрашивал ее о делах.
19
Через каждые полчаса Алеша выдавливал из пестрых пластмассовых формочек кусочки льда в виде груш и клубничин и делал из них холодный компресс; еще он обертывал вокруг моих икр мокрые полотенца, как будто у меня жар. Он переместил меня, словно старенького дедушку, вместе с кушеткой на балкон, где уже твердо обосновалась сушилка для белья. Его зеленые плавки висели среди левкоев.