Пария
Шрифт:
– Всего один порез, – сказал он, подходя ближе, и кивнул косматой головой, глядя на убитого солдата с кнутом. – Неплохо.
– Как ты и учил меня, Декин, – сказал я, улыбнувшись, и почувствовал, как улыбка замерла на губах, когда он бросил взгляд на лошадь и дал мне знак передать ему поводья.
– Думаю, рано ему в котелок, – сказал он, поглаживая крупной рукой серую шерсть животного. – Молодой ещё. Много пользы принесёт. Как и ты, а, Элвин?
Он коротко, хрипло хохотнул, и я тут же повторил этот звук. Я заметил, что Лорайн всё ещё стоит неподалёку, не принимая участия в исступлённом грабеже, и следит за нашим разговором, скрестив руки и наклонив голову. Её выражение лица показалось мне странным: чуть поджатые губы означали приглушённое
– Сыграем в нашу игру? – сказал Декин, снова перехватив моё внимание. Я повернулся и увидел, как он дёрнул подбородком в сторону трупов двух солдат. – Что ты видишь?
Я подошёл к трупам поближе, быстро осмотрел их, прежде чем дать ответ, и постарался говорить не слишком быстро, поскольку на своей шкуре знал, как ему не нравится, когда я тараторю.
– На рукавах и штанах застывшая кровь, – сказал я. – Я бы сказал, день или два назад. Вот у этого… – я указал на солдата, у которого изо рта торчал наконечник стрелы, – …свежезашитый порез на лбу, а этот… – мой палец сдвинулся на полуобнажённый клинок, по-прежнему зажатый в руке того, которого я убил, – на его мече ещё не отполированные зарубки и царапины.
– И о чём это тебе говорит? – спросил Декин.
– Они дрались в схватке, и недавно.
– В схватке? – Он поднял кустистую бровь и спокойно спросил: – Ты уверен, что это была всего лишь схватка?
Мой разум тут же бешено заработал. Всегда тревожно, если Декин говорит спокойным тоном.
– Скорее, битва, – произнёс я, понимая, что тараторю слишком быстро, но придержать слова не получалось. – Настолько крупная или важная, что об исходе надо рассказать королю. А раз они дышали до сегодняшнего рассвета, то видимо, победили.
– Что ещё? – Декин прищурил глаза, что говорило о потенциальном разочаровании. Похоже, я упустил нечто очевидное.
– Они кордвайнцы, – сказал я, стараясь говорить спокойнее. – Ехали с королевским гонцом, а значит их призвали в Шейвинскую Марку по делу Короны.
– Да, – сказал он, и небольшой вздох окрасил его голос, указывая на сдерживаемое ожидание. – И каково же главное дело у Короны в эти тревожные времена?
– Война с Самозванцем. – Сглотнув, понял я, и снова облегчённо улыбнулся. – Королевское войско вступило в битву с ордой Самозванца и победило.
Декин опустил бровь и так долго молча смотрел на меня, не отводя немигающего взгляда, что я вспотел второй раз за это утро. Потом он моргнул, повернулся и повёл лошадь прочь, пробормотав что-то Лорайн, которая двинулась рядом. Слова были сказаны тихо, но я расслышал – как он, не сомневаюсь, и рассчитывал.
– Послание?
Лорайн ответила нейтральным тоном, тщательно убрав с лица всякое выражение:
– Ты был прав, как всегда, любимый. Старый придурок переметнулся.
Декин приказал убрать трупы с дороги и утащить подальше в лес, где благодаря волкам, кабанам и лисам от них скоро останутся лишь безымянные кости. Шейвинский лес – голодное место, и свежее мясо редко пролежит долго, как только ветер разнесёт запах среди деревьев. И с удручающей неизбежностью именно Эрчел обнаружил, что один из них всё ещё жив. Эрчел был голоден, как лесной хищник, вот только этот голод другого сорта.
– Этот хуй ещё дышит! – удивлённо и обрадованно провозгласил он, когда арбалетчик, которого мы тащили по папоротникам, издал озадаченный, пытливый стон. Меня так ошеломило это неожиданное выживание, что я тут же выпустил его руку, и он плюхнулся на землю, где снова застонал, а потом поднял голову. Несмотря на дыры, пробитые в его теле, по меньшей мере, пятью стрелами, он, глядя на своих похитителей, напоминал человека, проснувшегося от странного сна.
–
– Эрчел, – сказал я с запретительной ноткой в голосе. Его глаза резко встретились с моими, и они ярко обиженно блестели, а острое, бледное лицо насупилось. Мы были примерно одного возраста, но я уже перерос большинство семнадцатилетних парней, если мне и впрямь столько лет. Даже сегодня мне остаётся лишь гадать о своём настоящем возрасте, поскольку таков уж удел бастардов, выставленных из борделя: дни рождения – загадка, а имя – это подарок, который делаешь сам себе.
– На твои развлечения нет времени, – сказал я Эрчелу. Послевкусие от убийства порождало во мне беспокойный гнев, а разговор с Декином его только усилил, укоротив терпение. В банде не было формальной иерархии как таковой. Декин был нашим неоспоримым и непререкаемым главарём, а Лорайн – его заместителем, но далее порядок со временем менялся. Эрчел, благодаря своим манерам и привычкам – грязным даже по меркам разбойников – в настоящее время стоял на несколько ступенек ниже меня. Поскольку он был прагматичным трусом в той же мере, что и злобным псом, обычно всегда можно было рассчитывать, что он отступит даже перед чуть большей властностью. Однако сегодня перспектива побаловать свои наклонности пересилила прагматизм.
– Элвин, отъебись, – пробормотал он, поворачиваясь к арбалетчику, который – невероятно! – набрался сил и попытался встать. – Не напрягайся, друг, – посоветовал Эрчел, и его рука скользнула к ножу на поясе. – Ляг, отдохни.
Я знал, что будет дальше. Эрчел станет шептать этому несчастному утешительные слова, а потом, ударив быстро, как змея, выколет ему глаз. Затем последуют новые успокаивающие заверения, и он выколет второй. А потом начнётся игра по выяснению того, сколько времени пройдёт, пока размякший бедолага не умрёт от ножа Эрчела, который будет вонзаться всё глубже и глубже. Чаще всего у меня не хватало духу такое терпеть, и уж точно не сегодня. К тому же он меня не послушал, а это уже достаточное основание для удара ногой, которой я попал ему в челюсть.
От пинка зубы Эрчела клацнули, а голова мотнулась в сторону. Я пнул так, чтобы причинить максимум боли и при этом не выбить челюсть – хотя вряд ли он оценил мою заботу. Всего секунду или две он потрясённо моргал, а потом его вытянутое лицо перекосило от ярости, он вскочил на ноги, оскалив окровавленные зубы, и выхватил нож, чтобы ударить в ответ. Мой нож размытым пятном вылетел из ножен, и я согнулся, готовый встретить его.
Скажу со всей честностью, дело могло решиться в пользу любого из нас, поскольку по части драки на ножах мы были примерно равны. Хотя, мне нравится думать, что мои габариты склонили бы весы в мою пользу. Но этот вопрос стал чисто академическим, когда Райт бросил тело, которое нёс, шагнул между нами и наклонился, чтобы воткнуть свой нож в основание черепа арбалетчика.
– Кто тратит время понапрасну, тот понапрасну тратит жизнь, – выпрямляясь, сказал он со своим странным мелодичным акцентом, а потом по очереди уставился на нас спокойным немигающим взором. Встречаться взглядом с Райтом мне и в лучшие времена было нелегко – пронзительные ярко-голубые глаза наводили на мысль о ястребе. И к тому же он был крупнее, выше и коренастее даже Декина, но совершенно без пуза. А ещё более отталкивающими были яростно-красные отметины, складывавшиеся в две диагональные полосы на светло-коричневой коже его лица. До того, как я увидел его, делая первые неуверенные шаги по лагерю Декина, я ни разу не встречал ни одного из потомков каэритов. Ощущение чуждости и угрозы, которое он внушил мне в тот день, так и не исчезло.