Пария
Шрифт:
«В настоящее время мои войска стоят в расположении замка Амбрис, где меня найдёт гонец вашего высочества. За другой стороной, о которой мы говорили перед моим отбытием от двора, уже послали, и её прибытие ожидается в скором времени. Судя по данным разведки от патрулей и платных информаторов, арест герцога не вызвал большого интереса среди керлов, ремесленников и мелкой знати. Так же в герцогстве не наблюдается и широкого распространения симпатий к Самозванцу. Я намерен, в соответствии с предписаниями вашего высочества, немедленно предать герцога Руфона суду. Список пленников знатного происхождения также приложен к настоящему посланию. Ожидаю
«Ваше высочество, остаюсь вашим самым верным и преданным слугой, сэр Алтус Левалль, рыцарь-командующий роты Короны».
Слушая всё это, Декин почти не менял выражения лица, и только раз его поведение изменилось, кода Лорайн поведала о судьбе несчастного герцога Руфона. Мясистые ладони Декина сжались, ветка в его руках хрустнула и сломалась, и он бросил остатки в костёр. Когда Лорайн завершила своё представление, он ничего не сказал, позволив тишине затянуться.
– Алтус, – наконец пробормотал Декин, сжав ладони. – Ясное дело, кто же ещё. Ему всегда нравилась грязная работёнка. Вот уж кому доставляет удовольствие превращать хаос в порядок.
– Ты знаком с рыцарем-командующим армии Короны? – спросила Лорайн. Я заметил в её голосе нотку искреннего удивления. Декин явно и от неё хранил секреты.
Его борода дёрнулась от лёгкого раздражения, и он покачал головой.
– Когда-то был. Эта история для другой ночи, любимая.
За следующей фразой Лорайн я различил беспокойство, хотя она хорошо его скрывала и слова выбирала осторожно:
– Как я понимаю, «другая сторона», о которой он говорил, это новоизбранный герцог Шейвинской Марки. Интересно, кто бы это мог быть.
– Список кандидатов невелик. – Декин невесело усмехнулся. – Враги Руфона имели склонность к несчастным случаям и неожиданным болезням. – В следующем смешке уже послышались кислые нотки. – Он никогда не славился излишней добротой к тем, у кого с ним одна кровь.
– Возможно, его преемник окажется более сговорчивым. Достаточно ценный подарок может, по крайней мере, облегчить открытие пути для взаимодействия. Разумеется, придётся подбираться к нему с осторожностью… – Лорайн умолкла, поскольку Декин безучастно махнул рукой.
– Неважно, кто он. – Он со стоном поднялся на ноги и потёр спину. – Время пришло, Лорайн. Ожидание длилось долго, но теперь пора. Руфон вот-вот потеряет голову, война с Самозванцем в разгаре, на севере назревают проблемы – лучшего шанса нам не выпадет.
– Самозванца только что победили. Война почти закончена.
– Так оно выглядит, или, по крайней мере, в этом Алтус убедит короля. Ты не заметила, что он не доложил о своих потерях? Для Алтуса долг превыше всего, но ещё он может напиздеть с три короба, когда ему это выгодно. Предположу, что он громко разбил войска герцога и схватил его, как и сказал, в основном благодаря сэру Элберту на своей стороне. Также ему, возможно, удалось нанести поражение Самозванцу, но не одержать великую победу, как он утверждает. Даже если это и правда, пока Самозванец дышит, всегда есть шанс, что он соберёт новую армию. Притязания на трон по праву королевской крови всегда будут привлекать обездоленных и недовольных. Его восстание далеко не закончено. Когда он в следующий раз поднимет своё знамя, это, скорее всего, будет далеко от Шейвинской Марки, а значит сэр
Лорайн снова закрыла глаза, опустив лицо. Вздохнув, она заговорила, и я знал, какая храбрость требовалась, чтобы это высказать:
– Гонец был прав, Декин. Каким бы титулом не величали тебя керлы и разбойники, факт остаётся фактом – ты не король.
– Любимая, я себя никогда не обманывал. – Гнева не чувствовалось ни в тоне, ни в осанке Декина, когда он шагнул к Лорайн. Крупной рукой он взял её за подбородок и поднял лицо, пока она не согласилась открыть глаза. Следующие слова он произнёс любезно, но при этом твёрдо и уверенно: – Однако я намерен стать герцогом.
Следующим утром Декин велел нам сняться с лагеря и повёл курсом на север по скрытым тропам, известным лишь браконьерам да разбойникам. Как обычно, не было дано никакого объяснения, и те, кто ворчал о своих залитых выпивкой головах или тысячах болячек, быстро умолкали под самым кратким взглядом, брошенным Королём Разбойников. Все мы мастерски умели считывать перемены его настроения, и банда маршировала под гнётом знания, что любое слово или косой взгляд прямо сейчас вызовут самые суровые репрессии.
Я вызвался на разведку впереди банды, пробиравшейся по зелёному лабиринту густой чащи. Маршируя вместе с остальными, мне бы неминуемо пришлось тащиться рядом с Эрчелом, а я в настоящее время исчерпал свою терпимость к его обществу. А ещё так можно было держаться подальше от Тодмана, и я чувствовал, что на некоторое время это полезная мера предосторожности. Хорошее отношение Декина означало, что он может перекинуться со мной парой лишних слов или похвалить, но не обеспечивало защиты.
В разведку мы пошли вчетвером. Пекарь и Шнур со своими луками патрулировали фланги, а от их спора, разумеется, осталось только смутное воспоминание, несмотря на синяки. Во главе отряда по центру шёл Конюх – наш лучший следопыт и охотник – а я следовал за ним в дюжине шагов. Шли мы так с простой целью: если из леса вылетит стрела или другой снаряд и убьёт охотника, то я смогу убежать и поднять тревогу.
Люди шерифа или солдаты герцога редко заходили вглубь лесов, но нельзя было сказать, что это неслыханно. У меня остались мрачные воспоминания о том, что случилось, когда несколько лет назад банда столкнулась с целой ротой дворцовой стражи герцога Руфона. К счастью время было позднее, и большинству из нас удалось сбежать из последовавшей хаотичной стычки. Я тогда был ещё мальчишкой, и воспоминания о том, как убегал от того жестокого обмена стрелами и ударами клинков – а это было самым близким к настоящей битве из всего, что на тот момент со мной случалось – оставили глубокое впечатление.
Вглядываясь в лес по обе стороны от Конюха, который двигался весьма плавно, что шло вразрез с его долговязой фигурой, я в своих мыслях постоянно возвращался к разговору Декина и Лорайн прошлой ночью. «Я намерен стать герцогом». Одно из проклятий умных – это сила воображения, поскольку острый ум гораздо тщательнее исследует тёмные возможности, чем светлые.
«Во что он нас ведёт?» – такой вопрос первым всплыл в моей голове тем днём, а за ним последовала тьма других. «Что он планирует? Куда мы идём? Как он себе представляет, что разбойник, пусть даже король разбойников, станет герцогом?».