Париж – это всегда отличная идея
Шрифт:
– Все было в порядке, – солгала я.
– О, значит, когда папа сказал тебе, что он сделал Шери предложение и она согласилась, ты подпрыгнула от радости и обняла его?
– Не совсем.
– Ты подняла руку, чтобы дать ему пять?
Аннабель прищурилась над краем своей чашки и сделала глоток. Она пила черный кофе, потому что любила именно такой.
– Нет.
– Показала ему большой палец?
– Прекрати.
– Ты хоть как-то поздравила его? – не унималась она.
Я ничего не ответила. Я терпеть не могла, когда она была
В целом мире не было таких же не похожих друг на друга сестер, как мы с Аннабель. Я на три года старше ее, была хорошей девочкой, круглой отличницей, участвовала во внеклассных мероприятиях и жила в основном для того, чтобы радовать наших родителей. Сестра была совсем другой.
Аннабель, которая сейчас работает графическим дизайнером и живет в лофте на Ньюбери-стрит, была трудным ребенком. Она была импульсивной, предпочитала скорее получить прощение, чем заранее спросить разрешения, носила мини-юбку с берцами, пользовалась ненормативной лексикой и считала правила рекомендациями.
Первую татуировку она незаконно сделала в шестнадцать лет; в семнадцать ее впервые арестовали за распитие алкоголя; а теперь, недавно, уже в возрасте двадцати семи лет, она развелась со своим вторым мужем, с которым была знакома целых два месяца до того, как они поженились. То, что наш отец пришел со своей новостью сначала к ней, было неудивительно, учитывая, что Аннабель, похоже, считала, что брак должен длиться до тех пор, пока не износятся кроссовки.
Я понимала, что эта мысль была подлой, но я не хотела чувствовать себя из-за этого паршиво. Я была слишком зла.
– Эй, Челс? Ты вообще здесь? – Аннабель помахала рукой у меня перед носом.
– Да, я здесь.
Кофемашина снова запищала, и я взяла свою кружку. Керамика немного обжигала мне руки, заставляя понять, насколько же я замерзла.
– Ну так что, ты хоть как-то поздравила папу?
– Если под «поздравила» ты имеешь в виду, что я стояла с открытым от шока ртом, то да, я справилась, – сказала я.
– Ты ничего не сказала? – ахнула она.
Шокировать Аннабель было практически невозможно, и в любой другой момент я бы почувствовала себя победителем. Но сейчас я ощутила вспышку стыда где-то глубоко внутри, поэтому справилась с ней, добавив две ложки сахара и изрядную порцию молока в свой кофе.
– Полагаю, ты в этот момент была в примерочной, – сказала я. – Кстати, у меня вопрос: в чью голову пришла гениальная идея огорошить меня этой новостью именно в свадебном салоне? Ты могла бы предупредить меня, подготовить, помочь мне привыкнуть к мысли, что папа собирается угробить свою жизнь, женившись на совершенно незнакомом человеке. Я имею в виду, вы меня что, совсем не знаете?
Аннабель кивнула.
– Это весомый аргумент. Честно говоря, после того как папа выбрал кольцо и сделал предложение, мы все были так взволнованы…
Ее голос затих, и я произнесла фразу, которую, как я понимала, моя сестра не хотела произносить.
– Вы так разволновались, что совсем
– Нет, мы… То есть… да, – призналась она. – Так и есть.
– О-о-о, – специально растянула я, чтобы максимально усилить чувство вины. Аннабель побледнела, так что я попала прямо в яблочко.
Но легче мне не стало, так что я пожалела, что под рукой нет еще пары коктейлей. В отсутствие выпивки придется заедать стресс. Я отчаянно нуждалась в чем-то вкусном и вредном, чтобы заполнить зияющую дыру в моей душе. Я открыла дверь кладовой и уставилась на аккуратно сложенные коробки с овсянкой, хлеб и банку арахисового масла. Печенья не было. Черт возьми! Это прискорбно. Я захлопнула дверь.
– Мне очень жаль, Челс. Мы должны были оповестить тебя раньше, – сказала Аннабель. – Но могу я тебя кое о чем спросить?
– О чем? – произнесла я, проверяя морозильник в надежде отыскать там баночку карамельного мороженого от Ben & Jerry’s. Но чуда не произошло.
– Если бы мы сообщили тебе об этом несколько дней назад, ты бы отреагировала иначе?
Я захлопнула холодильник и уставилась на сестру.
– Думаю, мы уже никогда этого не узнаем.
– Неужели? – спросила Аннабель, отхлебнув немного кофе. – А я думаю, мы знаем.
Ее высокомерное поведение застало меня врасплох.
– Послушай, эта женщина купила нашего отца на «Аукционе холостяков» среди выдающихся бостонцев две недели назад. Он не знает ее достаточно хорошо, чтобы жениться на ней. Как ты можешь с этим мириться?
– Потому что она мне нравится, – ответила сестра.
– Нравится? – спросила я. – Ты тоже ее не знаешь!
– Я знаю ее лучше, чем ты, – сказала она, повысив свой голос. Как же это раздражает.
– Хорошо, – я закатила глаза и сделала глоток бодрящего кофе. Кофе заставил меня окончательно протрезветь – возможно, к лучшему, но я все равно об этом пожалела.
– Я все еще стираю свои вещи у папы, так что мы видимся каждым воскресным вечером, – сказала Аннабель. – Шери как раз была там в последние два воскресенья, и мы с ней потусили. На днях мы даже сходили на выставку в Музей изобразительных искусств.
– Ты с ней дружишь, – упрекнула я. О, это предательство!
– Я пытаюсь с ней подружиться, – сказала Аннабель. – Честно говоря, мне нравится Шери. Она веселая и прикольная.
– Она хочет, чтобы мы были цветочницами, – огрызнулась я. – Это не прикольно, это странно.
Аннабель нахмурилась:
– А я думаю, это весело. Она никогда раньше не была замужем. Она взволнована.
– Угу, – буркнула я. По правде говоря, у меня не было слов.
– Ну и что, если она хочет, чтобы мы были в одинаковых платьях и разбрасывали лепестки роз? Какая нам разница, если она делает папу счастливым.
Ну не дерьмово ли? Аннабель говорила как альтруистка, хотя я всегда была уверена, что это моя роль как старшей сестры. Конечно же, моего настроения это не улучшило.