Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь
Шрифт:
Священники чувствовали, что за три десятилетия, прошедшие со времен Революции, французский народ утратил веру, и размышляли о новых формах воздействия на паству. Разумеется, священники по-прежнему произносили проповеди, вели духовные беседы, причем предназначенные для самой разной аудитории: в соборе Святого Сульпиция – для студентов, обитающих по соседству в Латинском квартале, в церкви Святого Фомы Аквинского – для молодых аристократов Сен-Жерменского предместья, в богадельне Марии-Терезы – для бедных простолюдинов из квартала Сен-Марсель. Однако представители высшего духовенства сознавали, что этих традиционных мер недостаточно. Возвращать народ в лоно церкви, считали они, следует теми же методами, какими христианские священники несут свет веры язычникам. Поэтому с 1816 года миссионеры разъезжали по Франции, читали страстные проповеди, грозя грешникам ужасами ада, устраивали аутодафе «безбожным» сочинениям Вольтера и Руссо,
Для своего дебюта миссионеры избрали самую трудную аудиторию – двенадцатый округ, населенный по преимуществу студентами, и натолкнулись на активное сопротивление вольнодумной молодежи. Студенты нарушали религиозные церемонии выкриками, взрывами петард; злоумышленники тайком наливали чернила в кропильницы.
В приходах третьего округа освистали, а затем чуть не затолкали по выходе из церкви самого архиепископа Парижского монсеньора де Келена. Следующие миссионерские акции (в конце 1822 года в шестом округе, во время Великого поста 1823 года – в четвертом, в ноябре – декабре того же года – в восьмом округе) прошли уже более спокойно.
Особое место в истории религиозных церемоний эпохи Реставрации занял 1826 год. Согласно католическим традициям, 1825 год считался юбилейным – таким, когда папа дарует полное отпущение грехов всем католикам, принявшим участие в определенных религиозных церемониях и исполнившим определенные обряды. Поскольку Карл X не мог прибыть в Рим в течение 1825 года, он умолил папу сделать для Франции исключение и перенести юбилейные торжества на период с 15 февраля по 15 августа 1826 года.
Юбилей дал возможность французской церкви предстать во всем блеске и величии, а также послужил новым поводом для усиления борьбы против «пагубных учений и соблазнительных сочинений, отравляющих общество» (выражение из текста пастырского послания архиепископа Парижского). Период с февраля по август 1826 года должен был, по замыслу монсеньора де Келена, превратиться для парижского духовенства в одну непрерывную «миссию», а для народа стать временем покаяния и молитвы.
В начале Великого поста 1826 года было объявлено, что вожделенные индульгенции получат те католики, которые в течение двух недель (подряд или с перерывами) вознесут молитвы четырежды в четырех разных храмах или трижды – в приходской церкви, в присутствии местного кюре. Кроме того, архиепископ объявил, что состоятся четыре большие религиозные процессии, и призвал представителей светской власти принять в них участие.
Юбилейные торжества начались 15 февраля с богослужения в соборе Парижской Богоматери. Карл X не присутствовал на этой мессе, но зато и он сам, и члены его семейства вскоре побывали в дюжине столичных церквей. Кроме того, 17 марта король принял участие в первой процессии, маршрут которой проходил по левому берегу Сены – из собора Парижской Богоматери в церковь Сорбонны и церковь Святой Женевьевы.
Процессия была обставлена с большой помпой; стены домов на всех улицах, по которым она проследовала, были обтянуты синими тканями с белыми бурбонскими лилиями. Впереди процессии шел отряд жандармерии, за ним – ученики всех семинарий в стихарях; затем следовало духовенство всех парижских церквей и капитул собора. Раку с мощами святого Петра и святого Павла несли четыре священника, за которыми следовали: архиепископ Парижский со своими викариями, члены Орлеанской фамилии, герцогини Ангулемская и Беррийская, герцог Ангулемский со своим придворным штатом, король со своим придворным штатом; далее шли маршалы, пэры, депутаты и чиновники. Процессия останавливалась для молитвы перед временными алтарями, установленными около Городской больницы, в церкви Сорбонны и в церкви Святой Женевьевы.
Следующие две процессии прошли по торговым и густонаселенным кварталам Парижа в апреле. Четвертая процессия, последняя и самая блистательная, состоялась 3 мая 1826 года. Начальной ее точкой снова был собор Парижской Богоматери, а конечной – площадь Людовика XV. Промежуточные остановки были сделаны в церкви Сен-Жермен-л’Осеруа на одноименной площади, а также в церквях Святого Роха и Успения Богоматери на улице Сент-Оноре.
На площади Людовика XV был воздвигнут временный алтарь и выстроена полукруглая галерея, где во время богослужения находились королевская фамилия, члены дипломатического корпуса и другие приглашенные. Архиепископ возложил на алтарь реликвии, принесенные из собора Парижской Богоматери; трижды было исполнено песнопение
Власти предполагали, что совмещение религиозной процессии с закладкой памятника привлечет симпатии народа, однако, если верить оппозиционным публицистам, идея эта себя не оправдала. Стендаль писал: «Сочувствие к Людовику XVI, о котором Талейран сказал, что он проявил столько же мужества, сколько проявляет роженица, ослабевает с каждым днем». Вдобавок, продолжает Стендаль, парижанам, любящим яркие мундиры, не понравился мрачный внешний вид священников; дамы сочли юных семинаристов совсем некрасивыми, а сами семинаристы, которым полагалось набожно опускать очи долу, не могли украдкой не бросать взглядов на красавиц в окнах домов.
Менее пристрастные очевидцы описывают процессию 3 мая более сочувственно. Так, Д.Н. Свербеев отмечает: «В назначенный день для парижского духовного торжества и всеобщего молебствия, большой золотой ковчег с хранившимися в нем мощами вынесен был канониками парижского собора Notre Dame de Paris, в сопровождении архиепископа, нунция папы, кардинала и всего духовенства. За ними следовали король Карл X, старец еще здоровый, дофин и его супруга, до фанатизма набожная дочь венценосной жертвы революции, весь двор, министры, депутаты от двух палат и все ревностные католики и католички, обитатели Сен-Жерменского предместия. Величественное это шествие происходило после обедни в самый жар. Все, начиная от короля, шли с обнаженными головами тихим, мерным шагом, и все, вышед из собора, равно как и король, обошли через Тюльери мимо церкви св. Магдалины и по бульварам значительное пространство города, останавливаясь для короткой литии у каждой церкви, и сопроводили святыню до собора. Торжество продолжалось 3 часа. Я видел его с удовлетворенным любопытством и долго за ним следовал, хотя и не имел нужды в папской за подвиг мой индульгенции, но для Карла X это тихое шествие по жару и без шляпы было настоящим подвигом и, вероятно, индульгенция омыла много грехов его юности».
Герцог Орлеанский (будущий Луи-Филипп) в этой процессии участия не принимал: ведь среди тех, кто голосовал в Конвенте за казнь Людовика XVI, чье имя в тот день было присвоено площади, был и его отец, получивший за сочувствие революционным взглядам прозвище Филипп Эгалите.
Летом 1826 года кроме юбилейных процессий состоялась еще и традиционная процессия в честь праздника Тела Господня. В результате у парижан могло возникнуть ощущение, что весь город отдан в распоряжение духовенства и превращен в одну большую церковь. Глядя на короля, который смиренно расхаживал по улицам в окружении духовенства, они лишь утверждались в этом мнении. Вдобавок, поскольку Карл X присутствовал на этой церемонии в траурной одежде фиолетового цвета, который приличествовал не только царствующим особам, но и кардиналам, в народе прошел слух, что король тайно постригся в монахи и был рукоположен в епископы…
Монсеньор де Келен понял, что допустимая мера воздействия на парижан превышена, и потому в июне 1829 года, когда новоизбранный папа Пий VIII вновь объявил очередной «юбилей», церковь уже не стала устраивать грандиозных процессий на улицах Парижа.
Последняя крупная религиозная церемония эпохи Реставрации состоялась на парижских улицах за три месяца до Июльской революции, 25 апреля 1830 года. В этот день произошло торжественное перенесение мощей святого Венсана де Поля из часовни женского монастыря Дев Милосердия на Паромной улице в новую часовню конгрегации Лазаристов, выстроенную на Севрской улице. Одно здание отделяли от другого всего несколько сотен метров, однако архиепископ решил не упускать случая для новой пропаганды католической религии. Поэтому мощи вначале были доставлены в архиепископский дворец, помещены в новую роскошную серебряную раку, а затем перенесены в собор Парижской Богоматери. Только после этого, в воскресенье 25 апреля, торжественная процессия с мощами проследовала из собора по набережной Августинцев и Монетной набережной, а затем по улице Святых Отцов в часовню на Севрской улице, сделав три остановки для молитвы. Таким образом, церемония получилась не менее масштабной, чем в 1826 году, однако на сей раз светская власть была представлена только префектом полиции и членами Муниципального совета; ни правительство, ни военные оркестры в шествии участия не принимали. Впрочем, священников и зрителей было очень много.