ПарМА. Проклятая колода
Шрифт:
— Мечты сбываются! — провозгласил он, — Нас приглашает Каримов. Как ни странно, всех троих.
— По какому поводу?
— По тому самому. Артефакты проклятых богов.
****
Над миром упала ночь. Полная луна серебрила верхушки окружающего ПарМу леса, придавая пейзажу оттенок загадочности.
Каримов стоял у раскрытого окна, отмечая такие привычные детали: освещенные золотистыми фонарями дорожки парка, пост охраны. Со стороны общежития доносится музыка: ни о чем не подозревающая молодежь устроила вечеринку. Всё как обычно, если б не очередное ЧП.
Директор
Каримов проработал в НИИ Параллельных миров и аномалий без малого сорок лет, из которых четверть века на этой не завидной должности. Почему не завидной? Да потому что ЧП и форс-мажоры в этой, якобы научной, организации — норма жизни. Оно и понятно: Внеземелье — это тебе не химия полимеров, где всё чётко и выверено. Здесь народ в чужие миры ходит, иногда гостей приводит… Да и сотрудники — ох! Один Цой чего стоит! Дисциплина? Не, не слышали…
Основная проблема с кадрами — то, что научить человека чувствовать точку перехода нельзя. Способности либо есть, либо нет. И если нет — значит мимо. А если есть, то в комплекте обязательно идёт набор супергероя: наглость, недисциплинированность и самомнение. Тут каждый художник и каждый видит. Со временем, конечно, обтесываются, но сколько ж с ними мороки до того времени!
Впрочем, ворчал Каримов по этому поводу беззлобно и по-привычке. Ребята у него, несмотря на все недостатки, толковые — гвардия!
Вообще, народу в ПарМе много: физики, химики, разработчики, статистика — это так, пятая часть штата. Но эти как раз люди обычные, сидят по лабораториям, наукой занимаются.
А вот этих, с особым даром — мало, и каждый на вес золота. Элита распределена по трём отделам. Разведчики открывают новые миры, прокладывают дорожки, делают первичный анализ. Потом — оперА. На этих контакты с местным населением, этнография, планетография куча прочего разного, включая торговлю. Ну и ликвидаторы. Эти, хоть и обладает нужной способностью, во внеземелье ходят редко. Их дело — разбираться с пробоями и всей чепухой, что оттуда лезет. А лезет, и регулярно: рассказы о лохнесском чудовище и чупакабре не на пустом месте появились.
Когда-то давно Каримов и сам регулярно ходил во Внеземелье, при чём был таким же разгильдяем, как и Цой. И точно так же не понимал, на кой чёрт вся эта секретность и дурацкие правила?! Может, потому и относился строгий директор к этому парню чуть более снисходительно, чем следовало, что видел в нём молодую версию себя самого.
Ещё одна затяжка. Нет, не помогает. Возможно, потому что с подобной ситуацией директор ПарМы столкнулся впервые. И чертов правитель Гардкхаста сбежал, едва запахло паленым. То, что Грега он сам и спровадил, Каримов уже забыл.
На канале закрытой связи бесконечно повторялась запись вызова: "Тамерлан, ответь Юлию", но пока безрезультатно: Тамерлан, он же агент Тимур Цой молчал. И куда занесло этого самого агента, оставалось только догадываться. Каримов надеялся, что с Тимом всё в порядке. По крайней мере, раньше он всегда умел выкрутиться из самых неожиданных ситуаций. Ну, или ему просто фантастически
Не о том думаешь, Каримов, не о том…
Он отвернулся от окна и тяжелым взглядом обвел притихших подчиненных. В кабинете находились трое: зам по безопасности Сергеев, новичок на этой должности. Каримов пока не особо ему доверял, но не позвать на совещание не мог: такого ЧП в институте ещё не было. Шеф отдела оперативной разработки и полевых исследований — ещё молодой, круглолицый очкарик со смешной фамилией Дощик — непосредственный начальник пропавшего Цоя. И Лешка Кузнецов, он же Блейком — один из немногих рядовых оперативников, знающих о Картах проклятых богов. Блейкома, кстати, Каримов без зазрения совести выдернул из отпуска, не дав даже времени на сборы, и теперь Кузнецов щеголял в пестрых пляжных шортах, умопомрачительный желто-розовой майке и сланцах, а в руках крутил темные очки — почему-то женские.
— С Маринкой сами будете объясняться, — зловеще предрек Блейком, едва переступив порог директорского кабинета. — Совести у вас нет, Ильмар Каримыч. Первый раз сына на море вывезли.
— Цой пропал, — ответил Каримов, и все личное тут же было забыто.
Однако, сейчас, через два часа после начала обсуждения, они не сдвинулись ни на миллиметр. По каналу закрытой связи (прибор размером с копеечную монету вшит под кожу за ухом у каждого сотрудника института) непрерывным потоком шли отчеты от всех задействованных в поисках служб, но пока безрезультатно.
Бесшумно открылась дверь, на пороге возник Ведьмак, он же Ежи Ковальский — один из лучших ликвидаторов ПарМы. Высокий, жилистый, с головы до ног обряженный в кожу, с длинными, абсолютно белыми волосами, сейчас собранными в хвост, Ежи как будто сошел со страниц книг Сапковского.
Ведьмак, не обладающий никакими магическими способностями, пересек кабинет, достал из холодильника бутылку минералки, напился и только после этого обернулся к товарищам.
— Ни-че-го, — выговорил он, — этот урод, что нам удалось захватить, молчал как партизан, а потом просто обратился в камень.
— Чего?! — выдохнул Дощик.
— Того. Я не сбрендил. Там сейчас физики с алхимиками чуть ли не дерутся, выясняя, кому первому с этим феноменом разбираться.
Каримов кивнул — он уже какое-то время слушал препирательства великих исследователей, но пока не вмешивался. Глядишь, сами допрут, что при таком раскладе работы хватит и тем, и другим. Хотя, при извечном соперничестве отделов — вряд ли.
— Что ещё, Ежи? — поинтересовался Каримов.
Ведьмак уселся возле Блейкома, пожал плечами.
— Всё такое же ничего. Мои приборы каналов не видят. Как будто эти гады прямо из стен вылезли! И на складе глухо! Цой как в воздухе растворился. Ни канала, ни остаточного следа, ни даже каких-то колебаний фона — Ни-че-го!
Тяжелый кулак опустился на стол, от чего подпрыгнули чашки с давно остывшим кофе, к которому никто из присутствующих так и не притронулся.
— Ежи… — Каримов покачал головой и вернулся за свой стол.
Ведьмак послушно сложил руки на коленях и вопросительно уставился на директора.