ПарМА. Проклятая колода
Шрифт:
Сбросив скорость до практически пешеходных двадцати километров в час, байки сблизились так, что седоки почти цепляли друг друга коленями.
— Готовы? — Блейком, восседавший за спиной Цоя, положил руку с унером на плечо Сэта.
Гонщики переглянулись.
— Поехали!
Сэт накрыл ладонью запястье Кузнецова и прижал кнопку старта.
Пузырь переноса, как и обещали разработчики, оказался просто огромным, так что легко вместил два мотоцикла, и места вполне хватило бы ещё на парочку. По крайней мере, так показалось Сэту, единственному, у кого была возможность
***
Цимгры в деревне ждали Картежника. То есть, будь их воля, давно бы сбежали, не оглядываясь, да только некуда: у единственного выжившего после Войны колдуна руки длинные. И гнев его не знает границ. А гневаться тому есть за что: Локари они не добыли. И Говорящего упустили.
Конечно, в наличии имеется один полудохлый старик и какая-то странная штука, принадлежавшая Говорящему. Вот только вряд ли Картежника устроит замена. И можно до хрипоты рассказывать о парочке странных магов, стреляющих молниями, и даже клясться всеми богами, в которых ни цимгры, ни Картежник не верили, что именно эти пришельцы и умыкнули Говорящего… Не спасёт это от жестокой расправы, не спасёт…
Лысый Шикка, главарь шайки, уже десять раз пожалел, что влез в это дело. Жадность, всё проклятая жадность. Уж очень хорошую цену посулил Картежник за работу. Да и дело-то плевым казалось… Знать бы, где упасть!
Он сидел на пороге одного из нескольких, уцелевших после вчерашнего пожара домов и мрачно осматривал то, что осталось от деревни. Гарь и копоть… К едкому запаху дыма примешивалась вонь сгоревшей плоти: деревенские, трупы которых были свалены за домами, наверное и не мечтали о таком погребальном костре! Шикка сплюнул. Глупых крестьян не жалко, а вот своя шкура дорога. Может, и правда, бежать пока не поздно? Самому. Пока остальные хватятся, он будет уже далеко.
Шикка прикинул расстояние до прогоревшей дыры в заборе, поднялся, почесал тощий живот…
— Эй, рыжий! — окликнул он появившегося в поле зрения бандита, — В этой дыре ещё есть что-нибудь съестное?
— Не знаю, — дернулся тот. — Может, в каком погребе…
— Так чего стоишь как столб? Пойди и найди!
Рыжего, не понаслышке знакомого с тяжелой рукой предводителя, как ветром сдуло.
Быстро осмотревшись, Шикка пошёл к дыре в заборе. Оружие при нём, а больше ничего и не надо. Если удастся слинять от Картежника, всё необходимые он раздобудет. А если нет — покойнику скарб без надобности.
Воздух наполнился непонятным ревом и грохотом: гроза — не гроза, барабаны? Не похоже. Лысый цимгр упал на колени, прикрыл голову руками — как будто это могло спасти от гнева Богов. А в том, что это они, разбойник не сомневался.
В дыру в заборе ворвались два невиданных зверя, с диким ревом понеслись прямо на склонившегося в пыли человека. Шикка успел мысленно проститься с жизнью, но звери его почему-то не тронули. Подняв клубы пыли и песка, эти твари остановились
Тяжелая лапа постучала по прикрывшим голову рукам.
— Эй, уснул, что ли?
Шикка осторожно поднял голову.
На спинах невиданных зверей восседали страшные черные всадники, с разноцветными гладкими шарами вместо голов. В странной пластине, заменявшей лицо и сияющей, как озерная гладь под солнцем, Шикка увидел своё отражение: маленький, жалкий, с серой от страха, перекошенные рожей.
Он попытался что-то сказать, но из глотки вырвался низкий хрип. Один из демонов поднял руки и… потянул с плеч собственную голову!
Шикка не выдержал и отчаянно заорал. И только потом понял, что шар — это не голова, а шапка. Говорят, их кочевники в Красной пустыне носят.
Под шапкой обнаружился Говорящий.
— Привет! Не ждали?
Двое других, сидевшие за спинами всадников, тут же подскочили к цимгру и резко вздернули его на ноги.
— Унер! — Говорящий указал рукой на запястье полумертвого от страха бедолаги.
Шикка не успел и мяукнуть, как эту штуку резко сдернули и перекинули Говорящему. Тот застегнул ремешок на своей руке, улыбнулся.
— Часть дела сделана. Эй, ты! Как там тебя? — обратился он к Шикке. — Морши где?
Цимгр промолчал. Зря, тут же прилетело по зубам.
— Где? — повторил Говорящий.
Шикка неопределенно махнул головой.
— Ну, молчи, — хмыкнул Говорящий. — Спросим у других.
Двое, удерживающих предводителя, пошли в сторону домов, из-за которых высовывались любопытные морды остальных разбойников. Шикку волочили по земле, как поганый мешок.
Сзади раздался стрекот, ровный гул — всадники догнали и теперь неспешно ехали рядом. Только сейчас, скосив глаза, Шикка увидел, что вместо лап у этих зверей колеса, как у повозок!
В этот момент цимгр окончательно уверовал, что перед ним — если не боги, то могущественные колдуны. А осознав, он заорал.
— Я знаю, где ваш Мудрейший! Я скажу!!!
Увы, его никто не слушал. Дойдя до того, что осталось от центральной площади, проклятые колдуны сбросили бедолагу прямо в грязь (после пожара её было полно). Говорящий же обратился к пытавшимся слиться со стенами домов разбойникам.
— Отдайте нам Мудрейшего, и останетесь жить.
Второй всадник навел на толпу странную блестящую палку. И пусть никто никогда ничего подобного не видел, все сразу сообразили, что это — оружие. Проверять на себе, как оно работает, не хотел никто.
Колдуны не двигались, лиц не открывали — Шикка сомневался, что они там есть, эти лица. Может, все трое — големы? Почему бы нет? У Картежника этих тварей полно, а Говорящий чем хуже?!
Через пару минут в толпе зашевелились, расступаясь, и двое крепких ребят принесли Морши.
Мудрейший был без сознания и выглядел ужасно: белое, без кровинки лицо, со следами побоев. Слипшиеся от крови волосы грязными колтунами падали на плечи. От одежды остались грязные ошметки, не прикрывающие синяков и ссадин. Рана на ноге, которую никто и не подумал перевязать, загноилась и выглядела жутко.