Партизанская хроника
Шрифт:
— Как в отряде с оружием?
— Этого хватает, есть даже четыре миномета…
— А мины?
— Есть немного. Отняли у противника, — ответил он.
— Если нуждаетесь, можем кое-чем помочь, — сказал я и спросил: — Связь с Москвой держите?
Веер заметно оживился:
— Если можете, патронов дайте. Связи с Москвой у нас нет. А вы о нас можете сообщить?
Я видел, что Веер не из тех, кто любит говорить впустую и каждому встречному раскрывать свое сердце.
— Сообщим, — кивнул я.
— Спасибо, — он горячо пожал мне
— Мин пока нет. А каких нужно? Может, Москва пришлет.
— Батальонных.
— Запрошу, — пообещал я.
В палатку зашел Кусков.
— Начнем, пока совсем не стемнело, — предложил я и заговорил: — Насколько помогло нам объединение, мы убедились на опыте. Вспомним бои под деревней Валентиново в июле сорок второго… Фашисты попытались зажать нас железным кольцом и уничтожить. Не вышло! Потери противника были в несколько раз больше, чем наши. Примерно то же и в районе Потичево. Теперь нам необходимо определить районы действий каждого отряда и координировать нашу боевую деятельность. Кроме того, наладить обмен разведданными между отрядами.
— Ясно, — отозвался Сацункевич.
Луньков зажег лампу, и все склонились над картой.
Сацункевич и Веер попросили сократить им участки действий. Разумеется, у нас не было и не могло быть «сплошных», надолго установленных оборонительных линий. Основной задачей нашей обороны было держать под неослабным наблюдением районные центры, где сосредоточились крупные силы оккупантов.
Каждый партизанский отряд должен был на своем участке следить за действиями гарнизонов противника и с случае вылазки немцев в населенные пункты бить их из засад; через каждые пять дней мы должны обмениваться друг с другом информацией, а в случае непосредственной опасности немедленно ставить в известность об этом соседние отряды.
Закончив совещание, направились на «склад» боеприпасов.
Поздним вечером Сацункевич и Веер уехали.
Потекла обычная лагерная жизнь. Константин Сермяжко обучал подрывному делу новых партизан. Усольцев, Любимов, Луньков и другие обучали новичков стрелковому делу и тактике партизанской борьбы.
У нас набралось большое количество немецких автоматов, винтовок и пулеметов. Каждый партизан должен был изучить и знать оружие противника.
Однажды в штабную палатку вошли сибиряки Анатолий Чернов и Иван Леоненко. Они состояли в разведгруппе Меньшикова.
— Мы тоже хотим изучить подрывное дело, — сказал Анатолий. — Эшелоны под откос пускать.
— А разведчиками не нравится? — спросил я.
— Нет, что вы! — замотали они головами. — Разведку мы любим, но надо изучить и подрывное дело. Нам часто приходится проходить через железные дороги и шоссе; разведка не пострадает, если мы задержимся на полчаса, чтобы заложить мину, — одним духом выпалил Анатолий.
Леоненко добавил:
— Подрывное дело мы изучим в свободное время, только вы дайте разрешение на учебу.
— Прекрасно, друзья, — сказал я. — Поговорю с вашим командиром, чтобы
Они ушли улыбающиеся, а я задумался. Почему бы не научить каждого партизана подрывному делу, так же как стрелять из автомата и пулемета?
Я пошел разыскивать Кускова, Морозкина и Лунькова, чтобы поделиться с ними своими мыслями.
Около самой палатки столкнулся с разведчицей Валентиной Васильевой. В ватных брюках, кирзовых сапогах и черном полушубке она больше походила на подростка-мальчугана, чем на девушку.
— Вы знаете, я к вам! — немного смутившись, сказала она.
— Ничего не знаю, — развел я руками.
— Мы с Дусей тоже хотим изучить подрывное дело, — пояснила она и подняла на меня глаза. В них было нетерпение.
— Больно много желающих. Этак на каждого и по одному эшелону не хватит, — пошутил я.
— Нет, я серьезно, — твердо сказала Валя.
— Конечно, учиться надо серьезно, иначе сама подорвешься.
— Выходит, я смогу учиться… — обрадовалась Валя.
— Идите и доложите Сермяжко, пусть зачислит вас в новую группу обучающихся.
Как ветер сорвалась Васильева и бросилась искать Сермяжко. Мне припомнился рассказ Кускова о том, как Валя попала в отряд.
…Было серое, холодное апрельское утро. Отряд зашел в деревню. К Кускову робко подошла плохо одетая девушка и несмело спросила:
— Вы командир?
Узнав, что она не ошиблась, девушка заплакала.
— Не могу больше… примите меня в отряд… Я хочу бороться с оккупантами. — Она подняла голову: — Не подумайте, что притворяюсь, нет, я комсомолка.
Валя рассказала о себе. Она выросла в далекой Сибири, там окончила среднюю школу и работала пионервожатой. Ей полюбилась работа с детьми, и она поступила на курсы воспитателей в Новосибирске. Окончив курсы, получила назначение в Ново-Борисов заведующей детсадом.
Целыми днями она занималась с малышами. Началась война. Гитлеровские стервятники безжалостно бомбили жилые дома. Детсад опустел. Валентина с группой товарищей подалась на восток, но попала в руки фашистов. Пригнали их в Минск и поместили в душные грязные бараки. Затем немцы повезли ее и других молодых девушек на станцию. Участь ясна — ехать в Германию.
Пятьдесят девушек втолкнули в товарный вагон и забили досками. Но как только тронулся эшелон, девушки начали пробовать выбраться из вагона. В соседнем находились юноши, также угоняемые в фашистское рабство.
Ночью один из парней вылез до половины из окна, уцепился за край крыши вагона и сумел выкарабкаться. Затем прыгнул на крышу вагона, в котором ехала Валя.
Свесив голову к окну, он тихо проговорил.
— Девушки, приготовьтесь, сейчас я открою дверь. — И он привязал один конец веревки к крыше вагона, а другим обвязал себя вокруг пояса и спустился. К счастью, дверь была закреплена только проволокой. Несколько усилий — и проволока отлетела. Открылась дверь, и десятки рук втянули в вагон отважного юношу.