Партизаны Е.И.В.
Шрифт:
– Вот как?
– Да, и пагубное влияние европейской цивилизации... Но он на самом деле хороший! Тут сразу столько всего навалилось! Война, французы, стрельба из пушек... расстроился немного, но это с каждым может произойти. Кстати, господин старший лейтенант, вы сегодня обедали?
Пообедать Нечихаеву довелось только поздним вечером, почти ночью. Плох тот командир, что хватается за ложку вперёд подчинённых. Понятное дело, это не относится к снятию пробы, но как раз данное мероприятие сегодня сильно запоздало. Пока размещали на постой
– Так они первые войну объявили! У Аполлона Фридриховича и бумага есть!
Вышеозначенный документ Мишка видел, и настоятельно рекомендовал отставному поручику сохранить оный, дабы по окончанию войны передать в музей победы. В том, что и победа и музей обязательно будут, старший лейтенант нисколько не сомневался.
И вот, наконец-то, все дела закончены, люди накормлены и распределены по крестьянским избам, часовые выставлены, трофеи посчитаны, и наступили минуты долгожданного отдыха. Самого Нечихаева гостеприимные хозяева поселили в счастливо избежавшем пожара флигеле, во втором этаже, себе оставив первый.
– Я вижу, злодейское нападение не помешало вам, Любезная Манефа Полуэктовна, проявить чудеса кулинарного искусства!
– спустившийся к позднему обеду старший лейтенант облизнулся.
– Однако!
– Ну что вы, право слово, - засмущалась госпожа Клюгенау.
– Просто крытый соломой свинарник загорелся от искр... ну я и подумала...
– Похвальная экономия, - одобрил Мишка и сел за стол.
– Командуйте, господин поручик!
Аполлон Фридрихович улыбнулся:
– Ну, раз уж руководство застольной баталией поручено мне, то предлагаю начать с анисовой. Или предпочитаете настоянную на смородиновых почках?
– Сразу выводите тяжёлую артиллерию?
– Предлагаете начать с лёгкой... хм... кавалерии?
– Клюгенау потянулся к графину с вином.
– Нам, старикам, простительно не знать новшеств современной военной мысли.
– Что вы, ни тактика и ни стратегия нисколько не изменились, во всяком случае именно в таких сватках. Увы, но я в них неважный боец.
– Печально, - вздохнул помещик.
– В этом случае не устроить ли нам фейерверк?
– В каком смысле?
– В смысле цимлянского! Греет душу, веселит ум, придаёт ясность мысли! Не зря же Светлейший князь Кутузов из всех вин предпочитает его. Манечка, солнце моё, вели подать нам полдюжины.
– Так усадьба же сгорела, откуда взяться цимлянскому?
– удивился Нечихаев.
– Ну и что? Её всё равно летом собирались перестраивать, а винный погреб поджечь... Поверьте, я не настолько выжил из ума!
Когда кухарка принесла корзину с запылёнными бутылками, Аполлон Фридрихович указал на одну из них:
– Вот с этой начнём.
– И чем она отличается от других? По мне, так все одинаковы.
– А вы прислушайтесь. Слышите, как
– Бутылка?
– Нет, душа. Не слышите? Ничего, когда-нибудь и у вас проснётся чувство прекрасного, и вы будете узнавать хорошее вино даже с закрытыми глазами. Даже ещё не открытое! У него, кстати, тоже есть душа, и настоящий ценитель её ощущает. Входит в резонанс, так сказать. В гармонию.
– И у ярославского есть душа?
– Зря иронизируете. Вопреки расхожему мнению, в Ярославле делают вполне приличные заграничные вина. После разгрома водочных откупов мало кто рискнёт выпускать негодный товар. А что до этикетов на бутылках... Людей тянет к прекрасному, и уважающий потребителя промышленник просто обязан удовлетворить этот спрос. Кто-то хочет мадеры или бургонского? Пожалуйста! Желаете кьянти и малаги? Ещё раз пожалуйста! Джина с ромом? Они есть у нас! И, заметьте, деньги не уходят из страны в жадные ручонки иноземных... как бы поприличней выразиться... да, не уходят! И вновь работают на благо Отечества.
Аполлон Фридрихович долго бы ещё говорил о превосходстве российского продукта перед привезённым из-за границы, но Манефа Полуэктовна напомнила:
– Дорогой, соловья баснями не кормят.
– Ах да. Простите, - Клюгенау попытался открыть цимлянское одной рукой, так как вторая висела на косынке.
– Увы, я вынужден передать командование.
У Мишки получилось быстрее, благо некоторый опыт в откупоривании бутылок у него всё же имелся, и разлил вино по бокалам.
– За победу!
Спустя недолгое время, когда обстановка стала достаточно непринуждённой, Аполлон Фридрихович поинтересовался ближайшими планами гусар.
– Если они не являют собой военную тайну, господин старший лейтенант.
– Тайна? Да нет здесь никакой тайны. Обычное задание - перерезать неприятелю пути снабжения, охота на курьеров и фуражиров, беспокоящие удары по мелким гарнизонам.
– Да? Тогда позвольте посоветовать одно хорошее место для расквартирования. Уютно, тепло, безопасно...
– Аполлон!
– Манефа Полуэктовна запоздало одёрнула мужа.
– А что Аполлон? Нет, ну что Аполлон? Дорогая, я собирался показать Михаилу Касьяновичу короткие дороги через наши болота и чудесный островок и охотничьей избушкой. Пятью избушками... Или чуть больше.
– Но там же...
Клюгенау нахмурился:
– Манечка, мы составляем конкуренцию ярославским промышленникам, а не гусарам государя-императора!
– Вы хотите сказать...
– перебил Нечихаев, но так и не закончил вопрос.
– На одной торговле льном нынче не прожить, господин старший лейтенант! Но акцизы мы обязательно заплатим! После победы, да...
Глава 13
– Его Королевское Высочество будет традиционно недоволен, - седой джентльмен, по чьей осанке и скупым расчётливым движениям угадывалось военное прошлое, выбрал в ящичке курительную трубку с янтарным мундштуком и вопросительно посмотрел на собеседника.