Партизаны Подпольной Луны
Шрифт:
– Круциатус, - констатировал колдомедик.
– Круциатус, не остановленный вовремя. А вот кровь от тинктуры женьшеня, которую Ваша супруга залила себе в вагину. Это простой, действенный, но очень болезненный способ избавиться от нежелательной беременности. Но именно заклинание Распятия убило Вашу супругу. А вот кто мог его наслать в запертой комнате?
– продолжал мудрствовать целитель.
… Что с Вами, милорд? Ах, да, Вам же, наверное, должно быть дурно.
Люциусу, как всем людям, быстро, за четыре с половиной года отсутствия Волдеморта, привыкшим к хорошему, действительно было дурно. И как только его не тошнило раньше от вида обезображенных
Вот и показался труп жены, женщины, которой он когда-то зачал любимого сына, излишне омерзительным. А какое зловоние стояло в спальне! Люциуса замотало, и он, шатаясь, спустился к Драко. Разумеется, мальчику негоже видеть мать, хоть и нелюбимую… такой. А то уж хватит неприятных зрелищ и для одного лорда Малфоя. Драко негоже пока видеть смерть - пускай его летает на невидимых тестралах!
… Ремуса, разумеется, с его согласия, заперли в пустой комнате, освобождённой от какой-либо мебели домашними эльфами Гоустла. Скоро начнётся болезненная трансформация, а потом вервольф оборотится в огромного волка. Так что всем орденцам следует разойтись по спальням и запереться на самые крепкие заклинания. Вот фениксовцы и собрались вместе, чтобы «скинуться» Запирающими заклинаниями. Профессор Люпин до ухода в одинокую комнату подсказал им с десяток действенных заклинаний, но все - из… Тёмных Искусств.
А такие воспроизвести могли только Аластор Муди и Гестия Джонс - они работали раньше с черномагическими заклятьями, и у них был опыт. Значит, они везунчики - могут запереться по полной программе, наложив сразу несколько таких заклинаний на двери своих спален. Остальным орденцам помочь они не могли, ведь запираться надо изнутри. Вот фениксовцы и делились друг с другом откровениями, как «светлыми» заклинаниями получше да попрочнее, безопаснее запереться.
В общем и целом, к выводу, такому желанному, так и не пришли. А значит, пора разбегаться срочно по спальням и закрывать двери на те Запирающие заклинания, которые Мерлин послал. Так они все и сделали, а Люпин… что ж, как всегда остался со своей февральской, на этот раз, болью, наедине.
Если бы он только знал, что в марте его, полного сил, пригласит к себе на бал с фуршетом сам Люц, такой недосягаемый, но всё равно, желанный, то Ремусу зна-а-а-ачительно легче было бы готовиться к предстоящей вот уже прямо сейчас муке.
Но он только вяло вспоминал о миленьком, как ему завтра достанется, после недельной разлуки, угнездиться там, где надо, где ему самое место и повибрировать, доставляя уже ставшее привычным, а потому приевшимся, но хоть какое-то удовольствие «другу», то есть, самому Люпину. Да, даже обычно столь отрадные мысли о завтрашнем свободном, целиком посвящённым отъеданию в собственной спальне - вниз, в обеденную залу ко всем, покусанному и объеденному собою, спускаться как-то не было желания, прямо на кровати с миленьким в заднице, чтобы Милки Уэй стал вдвойне веселей, чувствуя наслаждение и вкусовыми рецепторами - ну и пусть еда, кажущаяся после кухни Хогвартса простоватой, да плюс и перанально.
Ремус, да и все орденцы, уже знали, что едят краденое у местных фермеров молоко, муку, из которой с крадеными же яйцами, мёдом и сливками эльфы изготавливали прекрасные торты и пироги - ядовики. Даже мясо - копчёное, вяленое, свежую парную убоину, когда повезёт, колбасы всех сортов, от сырокопчёных до варёных - всё было ворованым.
Не отказывали домашние эльфы гостеприимного
Были у них за столом и яичные ликёры, и ликёры на огнекрыльце златолистом - такая вкуснятина! Их эльфы иготавливали сами потому, что огнекрылец рос только в призамковом небольшом во саду ли в огороде.
Глава 36.
Попивали орденцы и краденые скотч и виски. Причём последние два наименования - практически в неограниченном и большом количестве - просто от скуки заточения, чтобы стало веселее.
А чего стоили одни только сдобные булочки, выпекаемые эльфами Гоусл-Холла и подаваемые вместо простого хлеба!
Эльфы в своих воровских набегах дошли до фермеров и тех деревенек, в которых уже не верили в домовых, амбарных, сарайных, но они упорно продолжали заплетать лошадям гривы в косички, если лошадей не сменили на страшные, железные машины. Что б поверили хотя бы в конюшенных.
Что б было, чем прокормить ораву вечно голодных друзей самого друга Хозяина. Но лошади, на счастье домашних эльфов, в основном встречались в хлевах рядом с коровами и телятами. На кониках верхом фермеры ездили друг к другу в гости, чтобы не переводить такое дорогое топливо. Свиньи обычно из-за своей вонючести и любви к помоям, от запаха которых лошадям и телкам становилось хуже, содержались в закрытых свинарниках. Нет, эльфы, конечно, не резали скотину, они были слишком добры для этого, довольствуясь большими зимними запасами фермеров, но нещадно обчищали их.
… Ремус увидел Её, свою Возлюбленную, и завыл уже нечеловеческим голосом. Свет Её прокрадывался в самое естество оборотня, заставляя его воспевать Полную Луну, её яркое свечение, что незримыми путами сковывало разум оборотня, проникая тысячью сладостных, хоть и таких… мучительных одновременно, уколов под кожу нелюдя, испуская невидимые, но хорошо ощутимые тонким нюхом сладостные испарения своей вечно холодной и пустынной поверхности, отражающей свет незримого Солнца, покрытой тысячемильными кратерами и морями вовсе без каких-либо признаков воды.
Ремус много знал о строении Луны со слов ЛАстронома Сева. О, как ему вдруг захотелось, чтобы рядом с ним, большим волком, оказался Сев! Как в… ту жаркую июньскую ночь две тысячи второго. Но ещё не трансформировавшийся Ремус осознавал остатками разума, что сейчас, через несколько минут страшных в своей неотвратимости мук трансформации без какого-либо Аконитового зелья вообще, он станет зловещим хищником. А, значит, и Сева бы не узнал и сожрал без остатка, только крупные кости черепа остались бы, а он, Рем пускал бы на них слюни, глодая.
И так страшно стало оборотню вдруг, но он не успел уйти во флэш-бэки с отрадными воспоминаниями о модифицированном Северусом, именно Северусом, а не этим диабетичном сладкоежкой Слагхорном, Аконитовом зелье, Северусе здесь, в этом замке, таком… спокойном и уверенном в себе потому, что началась трансформация.
Как же жалобно скулил большой серый волк с каурыми подпалинами, ведь ни следа человеческого разума не осталось в звериной голове. Он помнил только боль, но какую! Она разъяла его тело на кусочки, подпалила их на медленном огне, разодрала железными крючьями, подвесила на дыбу…