Партизаны Подпольной Луны
Шрифт:
– Ты… Луна… Ты… действительно… этого хочешь?
Люпин нещадно краснел и запинался. Ещё бы, видеть женщину… с пенисом. Такое могло разве что только присниться в дурном, пьяном сне. Хоть и пенис ненастоящий, но уж, какой есть. Миленький.
– Ты… хочешь оттра… поеба… наяри… Словом, поиметь меня в зад, то есть, прости, получить мой анус в своё распоряжение?
Ремус выкручивался в описании интимнейшего процесса, который он называл по-мужски, с оттенком грубости, но при даме… Так не пойдёт. Надо… теперь включать мозги почаще, но быть с Луной, как господин Директор со своим уже общепризнанным заместителем в такой
– Представь себе - да. Я только об этом и мечтала с тех пор, как увиделась с твоим другом. Мне сразу пришла в голову такая, да, признаю и раскаиваюсь, неподобающая невинной девице, мысль. Но эта идея принесёт тебе больше удовольствия, чем все наши игры в ванне, вместе взятые. Я-то ведаю, что ты, уже когда сушился вместе со мной и… немножечко меня приласкал тогда и… потом, думал об анальном самоудовлетворении. Так я тебе и доставлю поистине море удовольствия, не сомневайся, что у меня - женщины - не получится.
– А теперь ложись-ка, как ты привык во время игр с миленьким…
Профессор Люпин нещадно залился краской - лежать нужно было на боку, чтобы иметь доступ правой рукой к члену для онанирования. Но эта поза показалась ему такой… нескромной. Да и как прикажете ему онанировать при юной женщине? Ведь это же процесс сугубо индивидуальный, ни для чьих глаз не предназначенный.
Давно уже прошли годы дурачливого Приапуса, запускаемого студентами друг в друга и прилюдной дрочки. Тогда-то и получал Ремус в своё распоряжение объект своего поклонения и вожделения. Он позволял себе хоть изредка прикоснуться к излюбленной цели гриффиндорцев того времени - здоровенному даже в обычном состоянии елдаку маленького, низкорослого, щуплого Питера Петтигрю.
– Но… Луна… Это, конечно, ты здорово придумала, и все дела, но мне… В общем, мне не хватает только лишь вибрации одного миленького. Я… Ну, как бы это… В общем, работаю ещё и рукой… над пенисом.
– То есть, онанируешь его?
– Д-да, он-н-анирую.
– Сейчас тебе хватит по полной программе и без онанирования. Тебя же никто, кроме мелко вибрирующего миленького, не имел в анус, а теперь у тебя буду я. Всё будет хорошо. Тебе понравится. Ну, взгляни, чем я не мужчина?
Ремус хотел было ответить: «Сиськами», но вовремя остановился. А сиськи были хоть и мелковатыми, но зазывно торчащими тёмными, большими, зовущими к поглаживанию и прокатыванию между пальцами, сосками. Хотелось ещё лизать их, целовать, прикусывая, тогда они превратятся в горошинки.
Но, прежде… Ремусу и вправду стало интересно, как оттрахает его в задницу будущая жена, а потом и его предложение руки и сердца поспеет. В любом случае его, то есть их, единственных, родных, и предлагать.
Но как же Люц?..
Луна принялась рьяно драить задницу Рему, и так у неё здорово получалось, что тот только покряхтывал от удовольствия, однако представлял себе Люциуса в роли Луны, и от этого ему становилось ещё приятнее. Но не больше. Надо, уже пора была подрочить, но он всё только и делал, что стеснялся.
– Не нужно стесняться меня, мой единственный, мой любимый, - уловила, как всегда, его мысли Луна.
– Делай всё, что сочтёшь необходимым. Да хоть бы и поонанируй в наше общее удовольствие. Я хоть посмотрю, как мужчины делают… это.
– Но тебе же не будет видно, милая Луна, и, вообще, я стыжусь этой особенности своей физиологии, но это
– На любую грязь есть Evanesco, ну ты же знаешь, любимый. Одним словом, я вовсе не против.
– Но… Если ты настаиваешь, то отвяжи фаллоимитатор и ляг со мной, впереди.
– Неужели я не удовлетворяю тебя анально? Такими-то сильными фрикциями? Неужели мало тебе и этого, мой, только мой Ремус?
Ремус проигнорировал собственническое желание женщины.
– По… Понимаешь, Луна, мне нужен настоящий мужской половой х… член, пенис, и движения у мужчины должны быть посильнее, чем у тебя, такой хрупенькой. Вот и нужна мне дополнительная… э… Стимуляция детородного органа. Вот. Так, что я подроч… поонанирую.
– Хорошо, finite incantatem!
Верёвки ослабли, и Луна отсоединила от себя вибратор, оставив его работать в достаточно худой заднице Люпина.
– Сейчас я лягу впереди тебя и посмотрю, ну совсем немножечко… Как ты занимаешься этим. Вечно мечтала посмотреть на онанизм в действии. А тут… такая возможность, может быть, последняя, хоть и первая в моей жизни.
Ремус опять-таки был не уверен, что таковая возможность - последняя в жизни Луны. Хотя, кто знает? Может, ему так понравится с женщиной, что он забудет и про миленького, и про… Люциуса. Нет, не может такого быть. Не забудет. Ни ва што.
… И Ремус подрочил, и сперма брызнула на лобок Луны, и он торопливо искал волшебную палочку, чтобы наложить Очищающее заклинание, но Луна оказалась быстрее и первой произнесла заветное слово. Кожа их очистилась, а Люпин, раззадорившись, соскочил голым с постели, забрызганной семенем и, подзуживаемый вибрирующим миленьким в заднице, встал, чтобы не потерять его, на оба колена и произнёс заинтриговывающим голосом…
Глава 46.
– О Луна Аугуста Лавгуд, позвольте предложить Вам, моя Дама, руку и сердце Ремуса Джеральда Люпина, эсквайра.
Луна не поторопилась принять его предложение, но поначалу надела на себя платье, возлегла на постель, красиво задрапировав его на себе, и произнесла неожиданно жеманным, томным голосом:
– Я принимаю Ваше предложение, Ремус Джеральд Люпин, эсквайр. И пусть наша любовь будет вечной, если я заменю батарейки.
А потом она рассмеялась таким смехом, что у Ремуса даже миленький из задницы выпал, до того у него все поджилки затряслись. То ли от неожиданности такого… плотоядного смеха, то ли от пришедшей на смену задору уверенности в том, что он пошёл не тем путём. Ох, совсе не тем…
…Луна слегка насмешливо посмотрела на любимого.
– И вот это… жалкое дёрганье себя за пипиську называется мужской мастурбацией? Смешно. Ха-ха. С женскими делами, ну, пусть, девичьими, всё га-а-раздо сложнее. Пройдёт немало времени, пока представишь себе объект страсти в, скажем так, подобающей позе. Да! Не меньше… но и не больше. Больше не треба, как говорят шотландцы. И если рядом нет такой любвеобильной подруги, как Нимфи, то…
– То вот уже нужно постепенно начинать ласкать себя, потирая чувствительные груди, такие маленькие, и соски, напротив, столь большие… в начале, потом же скукоживающиеся в пуговки и приятно чувствующие все до единого прикосновения, всё более жёсткие и становящиеся грубоватыми… к финалу, когда натрёшь клитор.