Пастыри чудовищ. Книга 2

Кисель Елена Владимировна

Парень попытался выразить на физиономии понимание, но сквозь пелену разочарования и решимости ему пробиться так и не удалось.

– Может, стоит избрать другую тактику, а? – рискнул я. – Скажем, быть к ней поближе, спасать редких щеночков. Охмурить пару-тройку благотворительниц своими манерами и выжать золотницы на корма и вольеры – она счастлива будет, я тебе говорю. А там кто знает, может и…

– Я не о том!

Подскочивший на кровати Янист немедленно влетел макушкой в книжную полку, которую он же сам над кроватью и приладил.

–

Если ты хоть на минуту считаешь, что я собираюсь поддаться этому… безумию, наваждению или что это… Это будет нечестно по отношению ко всем – к Мелони, к её тёте, которой я дал слово, наконец – к самой Гриз Арделл, потому что…

Руки соседа по комнате застыли в воздухе. «Потому что её-то ничем таким не стукнуло, – говорили эти отчаянные руки. – И для неё это будет неловким, да и ненужным».

– Может, это пройдёт, – выдал Янист неуверенно. – Может, это просто ненадолго. Так?

Я изобразил понимающие кивки. От души сожалея, что мне не семнадцать. И даже не двадцать три.

– Но это, – парень ткнул туда, где располагалась комната “клыка”. – Это ненормально. Может, он её чем-то шантажирует, но есть какая-то причина, по которой она держит его в этом питомнике, и я…

– А ты сам-то уверен, что Гриз хочет, чтобы её спасали?

Всё равно что останавливать виверния, ухватившись за хвост. Я почти увидел, как захлопнулось забрало морковного цвета: да что ты понимаешь, трус!

– Он же издевается над ней. Понимаешь? Ему же просто нравится причинять ей боль. И демонстрировать, что она ничего не может с ним сделать. Только не говори, что этого не заметил.

Трудновато было бы не заметить, когда… «Мне интересно следить за тем, как Гриз Арделл раз за разом прыгает через огненный обруч».

– Польза для питомника? Это чушь. Есть причина, по которой она ещё его не вышибла – и я собираюсь до неё доискаться.

На свою кровать Янист упал, явно поставив седалищем точку.

Я опять погрузился в штопку – искоса поглядывая то на пляску вечерних теней, то на окно, где недобрая погода гнала в небо сухие листья. Луна Перекрестницы во всей своей красе – ступень к зиме, ступень к новому году, к Перекрёсткам.

К времени перемен.

– Как ты сказал, в старые добрые времена я был законником. Не могу сказать, что хорошим. Но хочешь – поделюсь с тобой своими маленькими наблюдениями? Рихард Нэйш – исключительно прагматичная скотина. Он не стал бы торчать в питомнике, огребать штрафы и потрошить зверей, если бы только его это не устраивало. Или не было бы ему нужно позарез.

– Ты о том, что он от чего-то скрывается, или ему это удобно, или…

– А Гриз Арделл – не маленькая девочка. Может, она наивна и слишком верит в людей. Но единственная причина, по которой она оставила бы Нэйша в питомнике, на таких-то условиях – её тоже это устраивает.

– Или он ей нужен – ты это хочешь сказать?

– Хочу сказать: мы ни черта не знаем, – отрезал я, и парень примолк с удивлённым

видом: он-то в основном меня наблюдал в плюшевой ипостаси. – И мой жизненный опыт подсказывает одно: когда лезешь в чужие тайны – будь готов нарваться на неожиданное и не слишком-то приятное. С Нэйшем дело ясное – у этого коллекция скелетов покруче, чем его собрание бабочек. Но ты уверен, что хочешь узнать что-то подобное насчёт Гриз?

Парень не ответил – подарил мне короткий и хмурый взгляд, который явно обозначал, что переубеждать его – дело зряшное. Я и не собирался. Охлаждать решимость пламенного Рыцаря Морковки моего скромного Дара явно не хватит.

ГРИЗ АРДЕЛЛ

– Что скажешь, Лайл?

– Дельце-то скверное. Этот Аграст чего-то боится. Понятное дело, врёт – а кто бы не врал, с его-то профессией…

Гриз на ходу поворачивает к Лайлу Гроски разрумяненное холодом лицо.

– Неужели ты успел повращаться в кругах высокой моды?

– По мне не видно, а? – Лайл одергивает порядком заношенную зимнюю куртку. – Да уж, не таллея. Скажем так, крутился в смежных сферах. Так что знаю, что творится среди тех, кто создаёт костюмчики для знати – а Бейло Аграст в этих кругах идёт как особый случай с тремя восклицательным знаками.

Дом Бейло Аграста, портного влиятельных и богатых лиц, одного из законодателей моды в Кайетте, посвёркивает на холме. Он похож на дорогую статуэтку из кости, этот дом. Олицетворение тонкого вкуса – каждый портрет и ковёр, растение и портьера, ваза или софа… всё, кроме полулежащей в кресле жены хозяина. И самого хозяина, стоящего на коленях.

– Слава того, кто может достать что угодно, немало стоит. Про него ходили слухи, что он очень уж плотно завязан с браконьерами. Или с какими-то слишком уж изобретательными охотниками, которые добывают для него шкурки редкой дичи.

Гриз прикусывает щёку изнутри. Пух и шкуры, и хвосты, и ворохи бесконечных мехов, которые были живым и думающим, и всё это – каждый раз, как приходит время зимней охоты…

– Какой именно дичи?

– Всё, что так ценится модниками. Перья стимф, мех йосс, кожа виверниев и вир знает, что. Может, нужно было сказать тебе раньше, но я-то был уверен, что ты вообще не возьмёшь этот вызов. Искать пропавших охотничков – не совсем по нашей части, а?

– Может статься, как раз по нашей.

Воздух – густой и холодный, а древние каменные ступени, по которым они спускаются к реке – в изморози. В «поплавке» Гриз молчит и пересматривает слишком белую карту, соизмеряя расстояние между основными точками: озеро, лес, зимний охотничий домик.

И думает о мужчине с лисьим лицом, в каждую черточку которого въелось «О, всё для вас, всё для вас, вы будете неотразимы». О стареющей красавице, которая даже в своём доме не снимает серебристого меха йоссы. О запахе страха в безупречно обставленной гостиной, о зове: «Найдите их… верните его…»