Пастыри чудовищ. Книга 2
Шрифт:
Крыса визжала внутри, пока я закрывал Аманду собой, вжимая её в угол. Пока отворачивался от жгущего глаза фиолетового сияния, прятал лицо, выставляя навстречу ему ладонь с Печатью, которая вот-вот обуглится…
Потом меня стиснуло поверх плеч и словно заковало в стальное кольцо, нас с травницей с силой впечатало друг в друга – вмяло и вжало, а фиолетовое сияние билось вокруг – и не доходило, пыталось достать – и не могло.
Вот, значит, как действует Дар Щита.
Знать бы ещё, когда это Нэйш успел спуститься в подвал…
Колдовской жар ощущался даже и через щит, просто теперь он не мог испепелить. И поверх плеча устранителя я мельком увидел: посреди оплавленных, раскалённых камней коридора в ореоле магической энергии визжит и бьётся в судорогах тварь. И ореол погасает, жара становится меньше, а тварь изламывается в воздухе всё причудливее…
Взвизгнула особенно пронзительно.
Выгнулась в последний раз, корчась в агонии.
И истлела в фиолетовом сиянии.
ГРИЗЕЛЬДА АРДЕЛЛ
Дверь трескается под мощным ударом, и за ней нарастает требовательный вой. Янист Олкест, полуоглушённый, пытается достать книгу из воды, но текущая из носа кровь заливает страницы. Светильники по стенам, не сговариваЯсь, вымётывают колдовское фиолетовое пламя. Мел, ругаясь сквозь зубы, вжимает в залитый водой пол Джиорела Линешента. Испуганно визжит Соора, застыл мальчик над алтарём…
Гриз действует, не думая. По наитию.
Прыжком подскакивает к Мел, выхватывая у неё из кармана давешний перевод. Отшвыривает в воду первые страницы, находит глазами последние формулы. В несколько прыжков возвращается к мальчику, подпирает его плечом.
На дверь обрушивается второй тяжкий удар, и слышен хруст петель.
– Повторяй! – кричит Гриз на ухо Деймоку. – Не бойся, повторяй за мной! Я, Деймок Линешент, ныне Глава этого рода, исторгаю из рода фамильяра…
Мальчик задыхается, но повторяет, а на двери обрушиваются удары, вода под ногами начинает нагреваться, и пронзительный визг в коридоре, и Соора сползает под ноги в обмороке, но отвлечься нельзя.
– …Зверь Рода, геральдион Орэйг, ныне и во все дни, вне рода, вне крови, вне дома Линешентов…
Голос у мальчика – слабый, перепуганный, дрожит и срывается, и Гриз сжимает запястье Деймока – спокойно, я с тобой, мы справимся.
И ведёт за собой – голосом, волей, и верой.
– Здесь не твой дом!
– … не твой дом…
– Не твоя кровь!
Голос Яниста Олкеста вплетается, вливается – на тайножреческом, и три голоса обретают силу, звенят в стенах холодного, каменного зала, расплёскиваются и властвуют над испуганным журчанием родника, и камень алтаря начинает согреваться под пальцами.
Ударов больше нет, Но в коридоре, что-то с воплями корчится и умирает, и через покалеченные двери видно фиолетовое сияние и ощущается жар…
– Здесь не твой род! – выкрикивает вслед за Гриз новый Глава Дома Линешент. У него дрожат
В то, что всё кончится правильно.
Буквы на листе, выписанные почерком Яниста Олкеста, расплываются от водных брызг, но они уже не нужны: Гриз читала, она помнит, осталось немного…
– …и свидетельство этому – алтарь моего рода, и мой перстень, мой Дар и моя Печать.
Два голоса идут за ней – слово в слово. Наперекор возмущённым и жалобным, прощальным воплям в коридоре.
Потом обрушивается тишина. Хрустальные светильники по стенам покрываются сеточкой трещин, но пламя в них возвращает цвет.
Вовне, больше нет ни жара, ни сияния. Ни воплей.
Деймок Линешент убирает руку с алтаря, пошатнувшись. Зелья перестают действовать, а он всё-таки ещё слаб.
– Это… всё теперь уже кончилось, да? Мы его изгнали? Ох, матушка!
Гриз вместе с ним наклоняется над Соорой. Пустяки: обморок от испуга, шишка на затылке. Где-то в сумке на боку рядом с укрепляющим зельем – флакончик со струёй гарпии, сунуть под нос…
– Господин Олкест, как там ваша голова?
– М-м-м, – невнятно доносится от колонны. – Полна… всяких мыслей. О причинах, почему фамильяров всё-таки запретили. Мелони, ты в порядке?
Презрительное фырканье подтверждает, что да.
– Что это со мной, – с трудом выговаривает очнувшийся Джиорел Линешент. – И кто на мне сидит?
Мел подскакивает, осторожно разматывает кнут из кожи скортокса, которым обмотан Джиорел.
– Орэйг, видно, всех Линешентов под контроль загрёб. Эй, Принцесска! Ты такое про фамильяров читал?
– Не довелось, – признаётся Янист и поднимается, опираясь на колонну. Трогает шишку на лбу. – Ой… это, наверное, был какой-то неправильный фамильяр. Впрочем, у магических перерожденцев могут быть… разные возможности защищать себя. Механизмы защиты в таких случаях…
– Я что, пытался на вас напасть? – хрипло недоумевает Джиорел, пока Гриз отпаивает его укрепляющим и бодрящим. – Приношу извинения… Гриз, как по-вашему, что нам теперь следует предпринять?
– По-моему, – весело отвечает Гриз. – Нам надо отсюда убраться как можно скорее. Что-то мне подсказывает, что ваши родственники за такое нам спасибо не скажут.
ЛАЙЛ ГРОСКИ
– Очаровательно, – пропел над ухом голос нойя.
Виски и щёки щекотали тугие локоны с ароматом ванили и перца. Нос утыкался во что-то мягкое и тёплое: приоткрыв глаза, я убедился, что это подключичная впадинка травницы.
Губам и подбородку досталось даже более занимательное соседство.
А в коридоре позади стояла жутковатая тишь. Непривычная. Без воплей, взвизгов и скрежета невидимых когтей о камень.
– Это было… так самоотверженно, – невозмутимо журчала Аманда над ухом. – И так волнительно, золотенький.