Пастыри чудовищ. Книга 2
Шрифт:
– Вир знает что.
Шлейф от Лортеновского одеколона жиже не стал – уверенно ведёт вниз. Так что мы с Пухликом тихо спускаемся по лестнице в общий зал.
– О-о-о-о-о!! – Липучка опознаётся по страстно-страдальческому воплю и простиранию рук. И ещё он сидит за центральным столиком. – Мои великодушные спасители! Хозяин, вы видите? Нам, то есть им нужен завтрак, то есть ужин!
Физиономия у Липучки смятая и восторженно-похмельная. А хозяин зыркает с опаской. Подходит, исподлобья глядит на Гроски:
– Четыре бутылки?
–
– Не слушайте эту легкомысленную барышню, – возмущается Липучка. – Это… мои подчинённые, да. Можно сказать, я им отец родной. К слову, кто подоткнул мне одеяльце? Хозяин… куда… куда?! Боги, это просто юдоль трагедий.
Лортен несёт такую пургу, будто он уже успел хлебнуть.
А Пухлик ухмыляется.
– Сейчас познакомишься с местной кухней. Надолго запомнишь. Кстати, а с чего это на нас так поглядывают?
– Потому что считают чокнутыми, сын мой, разве неясно, – снисходительно поясняет Лортен. – Понятия не имею, что тут было днём… но ходят слухи о каких-то телах в коридоре.
Приходит разносчик, приносит воняющее рыбой хрючево. Косится со страхом.
– Я был о южном гостеприимстве лучшего мнения, – страдает Липучка и разбрасывает укоризненные взгляды. –Ни угостить… и ни медницы в долг, вообразите себе. И эти взгляды – будто сотворю с ними лютое непотребство!
– Ой, кто ж их на такое надоумил-то, – невинно бормочет Гроски и вылавливает из своей миски рыбный хвост.
– Ужасное место, – брюзжит Липучка. – Ужасное место, грубые люди. Вроде той буйной компании, которая искала какую-то красотку. Белокурую красавицу, да. Сбежавшую от нелюбимого жениха. Они были пьяны, вообразите себе, и угрожали мне, словно последнему простолюдину! И ни один, к слову, не дал мне в долг…
– Та-а-а-к… – это уже я. Потому что слышу, как наверху кто-то снова барабанит в дверь. Видать, в ту самую, многострадальную. – Что ты с ними сделал?
Лортен хихикает под нос и радостно указует ложкой на лестницу слева от стойки.
– Сказал, что им нужно её поискать в восьмом номере.
Пухлик тихонечко впечатывает лицо в ладонь. Мне, в общем-то, добавить нечего.
Добавляют звуки в коридоре. Первый – скрип двери. И дальше, почти подряд:
– Мужики, это не блондинка!
Бдыщ.
– На него что, магия не дей…
Хрясь.
– Аа-а-а, па-ма-ги-ти!
Уи-и-и-и, шлёп! По ступенькам на животе скатывается южного вида мужичонка. Следом неторопливо сходит Мясник, оправляя белый сюртук (охи и аплодисменты невидимой женской аудитории). Перешагивает через мужчинку, проходит через примолкший зал и присаживается за наш столик возле Пухлика, бросив при этом: «Добрый вечер».
И с невозмутимой ухмылочкой принимает три ответа: «Пошел ты», «У тебя не найдется пары монет?» «А он добрый?»
– Слегка шумновато, – сетует Живодер и откидывается на стуле. – Вам,
– Три сотни версий, – Гроски поднимает палец. – Может, они собирались похитить твой костюмчик…
– Увидели тебя хоть раз и захотели дать по морде, – помогаю я.
– …или, кто там знает, может, они хотели полюбоваться на единственного, кто способен оценить местную кухню. К слову вот, угощайся, можем уступить сразу три порции. Надеюсь, это… гм… паломничество не нарушило никаких твоих планов?
– Нет, благодарю, – леденисто ухмыляется Мясник. – Я собирался поохотиться ночью.
Разносчик у стойки упирается и шепчет: «Да не пойду я к этим! Они, вон, говорят, чуть Вельекта не утопили в его же вине». Так что к нам крадётся хозяин. Совсем издерганный.
– Господин… за счёт заведения… может быть, виски, у нас в коллекции есть отличный год…
Липучка разевает рот, будто голодный птенец феникса. Мясник отвечает одним из этих своих взглядов: «Ты посмел меня прервать, я уже заказал на тебя рамочку».
Хозяина сдувает неведомым ветром.
– Собирался? – потеет Пухлик там на своём стуле. – Это надо понимать, как…
– О. Небольшая перемена планов, – Нэйш оглядывает нас, как гурман – блюда в меню. Выбирает, в кого первого всадить ножичек улыбки. – Знаешь, Лайл, я решил к вам присоединиться. Пьяный яприль – случай нечастый. Ценные наблюдения. И небольшая подстраховка для вас. Мало ли, что может пойти не так.
Мразь даже не скрывает, что собирается с нами рассчитаться. За весёлый денек в компании местных уголовников.
Лортен цветёт.
– Это прямо-таки любезно с твоей стороны! Как там было в поэме об идеальном гражданине? «Поможет и в драке, и в пьянке?» Упс, это местная застольная.
– Чёрта с два, – отчеканиваю я. И всаживаю клинок в стол. – Катись, куда шёл, нам хватит одного придурка на выезде.
– По-моему, ты несправедлива к Лайлу, – портит момент Лортен.
Пухлик только глаза закатывает и бормочет себе под нос: «Ну да, ну да, добивайте меня все». Мы с Мясником сцепились взглядами и я швыряю с размаху:
– Я старшая группы, и тебя в неё не звали, вали отсюда, а то…
– А то? – мягонько переспрашивает Палач. С самой казнящей улыбочкой. – Пустишь в ход атархэ? Или вызовешь Гриз? Опасаюсь, что она как раз включит меня в группу – если учесть, насколько плачевно у вас обстоят дела.
Рукоять под пальцами греется и дрожит – стоп, нельзя. Если разорусь от злости и бессилия – этому же подонку хорошо сделаю.
– Человеческих жертв не было, показаний на устранение нет.
– Устранение? – Нэйш достаёт с пояса дарт. Показательно крутит в пальцах, приподняв брови. – Кто говорит об устранении. Я собираюсь просто… слегка понаблюдать, скажем так. Если вдруг возникнет непосредственная опасность…