Пастыри чудовищ
Шрифт:
— Отлично. Поднимайся же, Лайл. Нужно прибраться.
Черти водные. За всем этим сеансом воспоминаний я как-то и позабыл, что на территории валяются два тела, бывшие наёмниками Гильдии. И эти тела могут породить нехорошие вопросы уже ко мне.
Ладно, тут, вроде бы, полно глубоких и тёмных омутов в местности, хотя тащить может быть и тяжеловато — главное, чтобы никто не заметил…
Не говоря уж о том, что мне предстоит смотреть на художества Нэйша — а мне даже думать не хочется, что он там мог сотворить с этими придурками.
Реальность
Оба наёмника валялись, распластавшись, в травке, где еще недавно на коленях стоял устранитель.
Оба были живы.
Надежно вырублены — то есть, сначала он врезал им по болевым точкам, потому что оба скрючены, а вот потом добавил и отрубил начисто.
Вот только они были живы — я увидел это сразу, как остановился над ними.
— Какого… — всё же не поверил глазам, тронул за шею одного, потом другого. — Какого ты… ты что, их не убил?!
— А должен был? — невинно удивился Нэйш. Его от души забавляла эта ситуация. Особенно то, как я раскрываю рот и пытаюсь достать из себя слова.
— Нет, ты должен был угостить их пивком и рассказать про бабочек! Хочешь сказать — тебя с какой-то радости посетило чувство человеколюбия, и ты не довёл дело до конца?
— По правде сказать, недолюбливаю убивать людей, — оглоушил меня Нэйш по второму разу. — Есть в этом… знаешь, что-то ненормальное. Убийство кого-то, кто одного вида с тобой… отдаёт каннибализмом. Вынужденно — может быть, но вот так, беспомощных. Отвратительно. Ты как полагаешь?
Я полагал, что вчера в болоте беспамятники все-таки своим ароматом проникли через маску. И породили во мне какие-то странные галлюцинации.
— Поэтому, — продолжил Нэйш с той же неумолимой мягкостью, — этим придется заняться тебе. В конце концов, Лайл, они же твоя проблема. Так будет справедливо. Тебе не кажется?
— Ты предлагаешь мне…
— Решить проблему любым способом, который ты предпочтешь. Нож. Арбалет. Удавка. Что ты предпочтёшь, Лайл?
Кажется, он от души настроился — насладиться зрелищем. Позабавиться. Будто скучающий зритель, который вдруг набрел на уличный балаган.
Вот только моя физиономия в этот момент вряд ли подходила для веселого представления.
— Ну, брось, Лайл. Ты-то ведь не чураешься таких методов, а? Сколько у тебя уже на руках. Три, четыре… пять? Больше. Я так и думал. Даже если не считать тех, кого ты сдал на Рифах — ты же никогда не отличался щепетильностью. Так?
Никогда. И грызун сейчас извивается и бьется, бьется внутри: они наверняка поняли, что это ты сорвал их задание, Гроски, они донесут на тебя Гильдии, они будут мстить, они — проблема, реши же ее, реши ее сейчас, немедленно…
— Вот и какого черта я оставил тебе нож, — выдохнул я, распрямляясь и подставляя макушку под жгучие лучи.
— Потому что ты очень хочешь жить, Лайл, — озвучил Нэйш почти даже не глумливым тоном. — Ну. Я жду.
Воздух ушёл из груди — совсем.
— …или мне отвернуться?
Утекающее время для решения. Незримые стены, надвигающиеся со всех сторон.
Выход, — прикрикнул я на крысу. Ищи выход, выход! И голохвостая мусорная тварь внутри понеслась по кругу: где же, как соединить воедино, дать каждому — желаемое. Я хочу жить, Джерка с его другом не спросишь, но они тоже не откажутся. Устранитель хочет развлечься.
— Ты, кажется, говорил, что тебе для гидры нужна кровь или приманка…
Нэйш обернулся с праздничной улыбочкой и видом, который яснее ясного говорил: «А вот теперь я тебя внимательно слушаю».
* * *
Тащить Джерка пришлось, конечно, мне. Он был щуплый мужичонка, но вы попробуйте волочь три пуда груза, да еще по яркому солнышку.
Нэйш шел рядом и время от времени заботливо вставлял: «Лайл, он обронил сапог» или «Нужно взять левее».
Надежный инстинкт цепко держал меня в лапках, так что я молчал. Поднимал сапог, опять напяливал на Лапочку. Останавливался, хватал ртом воздух, вытирал соленые струйки с лица. Опять брался за плечи товарища по Гильдии, продолжал волочь.
Расстояние до трясины показалось вечностью. Кое-как удалось втащить Джерка на мостки гати — а вот дальше двигаться с грузом было уже опасно. Я и так провалился пару раз.
Выбрался обратно, зигзагами дошагал до ручейка, припал губами к воде.
Крыса на сковородке. Сверху льется густой, прямо-таки ненормальный для Тильвии жар. Ломят руки, горит поясница. Колени трясутся. Да еще последствия милой беседы с напарником — позвоночник так и отдает тупой болью, в шею будто шило всадили.
Проблему я осознал, только как следует попив водички. И дотащившись до… Боженьки, как его там зовут, этого Стрелка?
— Громилу я… не дотяну.
Нэйш смерил глазами громилу, скорчившегося на лужаечке. Посмотрел на меня и сделал утвердительный жест — ага, вряд ли.
— Помочь ты мне, конечно, не хочешь.
— Я уже говорил, Лайл. Они — твоя проблема.
Узнаю, кто в Гильдии выслал за ним этих олухов — распотрошу, честное слово.
Нэйш придирчиво рассматривал свой ножичек — отобрал у Джерка, конечно.
— Для приманки хватит и одного. У тебя всё еще есть другой выход.
Звучит почти даже соблазнительно. Только что-то мне не хочется преподносить Нэйшу последний подарок — а устранитель, похоже, очень желает посмотреть, как я кого-нибудь прикончу.
— Точно. Есть другой выход. Помоги-ка мне привести его в себя.
Ну да, конечно, к кому я обращаюсь.
Справился сам. Влепил Барку (или как он там?) с десяток оплеух, полил водичкой, сунул в зубы его собственную фляжку. Последняя мера сотворила чудо, и дружок Джерка восстал. С ревом и рывком, очень быстро перешедшими в стон и падение.