Пасьянс на красной масти
Шрифт:
— Ты думаешь? — переспросил он с сомнением. — В принципе у меня этих туфель больше сотни.
— Всего? — уточнил я.
— Всего! — обиделся он. — Черных. Всех-то я и не считал. Может, и зря, конечно. Туфли вообще-то хорошие были. Да ладно! Одними больше, одними меньше. Буду босиком ходить. Разутый, раздетый… — Он как-то погрустнел.
— А прием в министерстве? — продолжал я уводить его в сторону.
Храповицкий хмыкнул.
— С приемом вышел конфуз, — насмешливо сообщил он. — Этот парень, как его, Назаров, что ли, ну, который заведует в области международной ерундой и которого ты все к нам сватаешь, сообщил, что нас будет принимать госсекретарь
Не знаю уж, чем там она занималась, пиво, наверное, пила и чипсами закусывала. Егорка, понятно, скис. Понес какой-то бред о взаимном сотрудничестве Королевства Нидерландов с Уральской областью. А когда вместо торжественного обеда нам еще устроили трехкопеечный фуршет, прямо в каком-то из их зачуханных кабинетов, и все остались голодными, его аж затрясло. Досталось всем. Особенно твоему Назарову. Егорка даже умудрился нагрубить этой безобидной корове, госсекретарю-то. Та, конечно, виду не подала, все-таки воспитанная женщина, хоть и корова, но чувствуется, что пригласят нас в министерство еще не скоро. Да ладно, что об этом болтать. Ты-то как?
— Нормально, — ответил я неопределенно.
— А где твоя подружка? — не отставал Храповицкий.
— Уехала, — ответил я лаконично.
Он окинул меня внимательным взглядом.
— Поссорились, что ли? — понимающе протянул он.
— Ну да, — признал я неохотно. Зная его отношения к Ирине, я не горел желанием обсуждать с ним эту тему.
— Денег требовала?
— Да нет. Из-за этого покушения на Собакина!
— Вот это да! — удивился Храповицкий. — А чего ж тут ссориться? Или ты расстроился, что она его не пристрелила лично? — Он улыбнулся. — Так, конечно, было бы надежнее, чем связываться с какими-то недотепами.
— Ты тоже думаешь, что это она? — встрепенулся я.
— Ну да! — удивился он. — А кто же еще?
— И как, по-твоему, я должен был отнестись к тому, что она заказала убийство человека?! — спросил я мрачно.
Храповицкий посмотрел на меня с любопытством.
— А тебе-то до этого какое дело?! — пожал он плечами. — Ты хочешь сказать, что готов расстаться с любимой женщиной только потому, что она попросила убрать какого-то урода?
— При чем тут, урод он или нет! — вспылил я. — Каждый из нас имеет полное право держаться подальше от тех, кого он не переносит. Но мы не можем решать, жить им или умереть! К тому же в этом покушении погиб водитель. Он-то вообще был ни при чем!
— Андрей, водители и охранники богатых людей получают большие деньги за то, что работают в зоне риска, — сурово возразил Храповицкий. — Во всяком случае, это предполагается. Хотя они, похоже, считают, что у них такие зарплаты просто, потому что у нас много бабок и нам нравится их раздавать. Я все-таки никак не могу понять, какое отношение все это имеет к вашей страстной любви?! Что от этого меняется?
— Но ведь если она заказала Собакина, — упрямо сказал
— Конечно, на ней! — убежденно заявил Храповицкий. — После того, как она действовала в последнее время, это ясно как день! Я полагал, что на этот счет у тебя нет сомнений.
— В таком случае, она убила двух человек!
— А может, и больше! — задумчиво кивнул Храповицкий. — Ты опасаешься, что при случае она закажет тебя?
Я был в совершенной растерянности.
— Ты издеваешься надо мной?! — спросил я сердито.
— Я не понимаю тебя! — ответил он искренне. — Мне она никогда не нравилась. И я прямо говорил тебе об этом. Ты угрюмо сопел, давая мне понять, что у вас безумная страсть, после чего я, с присущей мне одному деликатностью, заткнулся и больше к этой теме не возвращался. А сейчас ты пытаешься мне объяснить, что твоя любовь прошла оттого, что твоя женщина кому-то заплатила за услугу?
— За убийство! — воскликнул я.
— Хорошо, — терпеливо согласился он. — За убийство. Но, во-первых, не сама же она стреляла. Она просто отдала деньги. Как будто что-то купила в магазине. Обычная процедура. Каждый из нас проделывает ее пятнадцать раз в день. А во-вторых, поставь себя на ее место. Она хотела быть деловой женщиной. Ее нагло обманули.
Где-то на периферии своего сознания я отметил странное несоответствие между тем, что он утверждал ранее, и его нынешними убеждениями. Не так давно, споря со мной по поводу той злополучной сделки, участником которой он сам являлся, он доказывал мне ее законность. Сейчас он хладнокровно называл ее «кидняком» и отзывался о Собакине без всякого сочувствия, как об отработанном материале.
— Она пыталась сохранить репутацию. Что ей еще оставалось делать? — продолжал между тем Храповицкий, как ни в чем не бывало. — Не обращать внимания? Да с ней вообще перестали бы разговаривать! Тем более, в этом бандитском городе! После такого «кидняка» любой бизнесмен обязан что-то предпринять, если он не собирается ставить крест на своей карьере. Иной вопрос, что она все сделала по-женски: неумело и неумно. Но это же не ее вина! Скорее, уж твоя.
— Моя? — ахнул я.
— Ну да, — спокойно ответил Храповицкий. — Представь себе, что ее изнасиловали, не дай бог, конечно! И ты знаешь, кто это сделал. Ты убил бы негодяев?
— Убил бы! — не задумываясь, ответил я. Меня даже передернуло от его предположения.
— Ну, так ее же, по сути, изнасиловали! — подхватил Храповицкий с готовностью. — Отняли то, что она считала своим. Кто-то должен был за это отвечать. А кто-то — наказать насильника. Ты, как я понимаю, устранился. Она взяла это на себя. Хотя, тебе ничего не стоило переговорить на эту тему с Плохишом или с Быком. Может быть, с кем-то еще. У тебя же полно друзей бандитов. Заплатил бы денег, устроил бы ей приятный сюрприз!
Хотя он выражался шутливо, но был совершенно серьезен и не сомневался в правоте своих слов.
— По-твоему, убийство человека можно рассматривать как деловую проблему? — спросил я скептически.
— В отдельных случаях, да, — твердо проговорил Храповицкий. — Когда не остается другого выхода. Это как на войне. Если ты за мир во всем мире — не бери в руки пистолет, не лезь в бизнес. Езжай в Голландию, пей пиво и жди, может, тебя госсекретарем назначат.
За разговором я не заметил, как мы дошли до ресторана, который располагался в каком-то отеле. Швейцар распахнул нам дверь, и мы вошли в холл. Вдруг Храповицкий остановился и положил мне руку на плечо.