Патологии
Шрифт:
«Разведка, смотри-ка ты…»
Позади раздается ровное, мощное гуденье.
«Танки».
Смотрю в упор на землю.
Рация подо мной.
«Не услышу».
Ложусь на бок.
– Выдвигаемся, - слышится тут же чей-то голос в динамике.
«Как быстро» - успеваю подумать я.
– Пошли!
– говорит Язва.
Гуденье всё ближе.
Взлетаем на холм, инстинктивно пригибаясь.
Селенье подставляет солнцу бока ладных домишек. Кажется, селенье повернулось к нам спиной. Много деревьев. Глаза елозят туда обратно, ищут те самые
«Где? Где? Где? Да вот же они!» - понимаю я.
Одновременно выезжают, взрыхляя землю два танка, выворачивают напрямую. А за ними и БТРы. Солдатики, приехавшие на броне, спрыгивают, спотыкаясь.
Мы стремятся к машинам, как цыплята к курицам.
Путаемся немного.
Шея орёт на Хасана:
– За бэтэром выстраивайтесь, за бэтэром!
«Ага, нам танк достался!» - думаю я.
Каждое отделение встает за своей машиной.
«А ведь не херово быть командиром, - думаю я, догоняя чуть сбавивший ход танк, и глядя на его изящный монументальный зад, подрагивающий в метрах пятнадцати от меня, - я ближе всех к этой махине…»
Выпрыгиваю из колеи танка, беру в беге немного в бок, пытаюсь разглядеть, как следует, село.
«Ну, на хер, - решаю для себя, - вдруг там мины… Приедут куда надо…»
Смотрю направо: Язва сосредоточенно бежит рядом. Его нагоняет Андрюха Суханов с пулеметом. Тяжело такую железяку тащить, наверное.
Почему не стреляют? Ну, стреляйте же… Мы по вам из танка шибанем. Узнаете тогда, как в Егорушку целить.
Оглядываюсь на пацанов. Лица сосредоточенные, мокрые. Здесь только понимаю, что и по лицу моему течёт пот, за воротник течёт, горячий…
Облизываю губы, касаясь языком щетины над губой, и чувствую солёный и пыльный вкус…
Близко, мы всё ближе. Концентрируется страх - в дыхании моём и дыхании бегущих рядом, в грохоте танка, в воздухе. Вот сейчас, вот сейчас разрежет напополам очередью воздух, и небо лопнет, и кто-нибудь перепрыгнет через меня и побежит дальше.
Ноги, кажется, могут согнуться в любую сторону, настолько они стали безвольными. Или я просто устал? Запыхался?
Я кошусь налево, пытаюсь увидеть Шею, где он? Сразу же вижу - он бежит с отделением Хасана, машет мне рукой, держа у лица рацию. Слышу его голос.
– Ваш дом - второй справа. Второй справа.
– Наш дом - второй справа!
– говорю Язве. Он не реагирует.
«У него же у самого рация», - догадываюсь я.
Танк встаёт резко, словно упёрся в бетонную стену. Обегая его, вижу, что он поводит дулом, как напуганный таракан усом.
Слышу, что кто-то за спиной дышит уже со всхлипами, будто плачет. Не хочу смотреть, кто.
Дом весь расползается перед глазами, у меня никак не получается заглянуть в окно, присмотреться - не видно ли там что-нибудь. Чердак… Чердак закрыт. И забор, где тут калитка в этом отсыревшем частоколе? Перепрыгивать?
Андрюха-Конь, видимо, тоже не обнаруживший калитки, с разбегу бьёт в забор ногой, сразу разломив верхнюю поперечную рейку. Он хватает колья руками и вырывает их, он буквально
В два прыжка долетаю до стены, встаю у окна. Язва пробегает ко входу в дом, который расположен с правого бока, я успел заметить вход - угадал его по приступкам.
Пацаны впрыгивают в пролом один за другим.
– Окружаем!
– говорю я пацанам, и делаю при этом круговое движение указательным пальцем, имея в виду, что нужно окружить дом.
– Гранаты приготовьте.
Разворачиваюсь к окну, пытаюсь заглянуть в него сбоку, и стукаюсь о стекло наискосок нацеленным в нутро дома стволом. Ничего не вижу, отсвечивает… Кусок грязной стены, в желтых, кажется, обоях… А вдруг там кто-то стоит посреди комнаты с базукой в руках, и целит в окно?
Вижу боковым зрением, как Женя Кизяков, чуть левей от пролома пытается перелезть через забор, неловко усаживается наверху и прыгает на ноги с двухметровой высоты. Прямо возле небольшого сарайчика.
– Стёпа!
– зову я Черткова, - Давай к Кизе!
Стёпка подбегает к Кизе, тот что-то показывает ему знаками. Стёпка кивает головой. Кизя поднимает автомат, упирает приклад в плечо, наводит ствол прямо на закрытую дверь сарайчика. Стёпа, стоя сбоку, в правой вертикально держа автомат, левой рукой открывает дверь, тут же прячась за косяк. Кизя, не опуская автомат, заглядывает внутрь. Пинает во что-то ногой. Раздается звон.
Бухает взрыв в соседнем доме, там работает отделение Хасана. Где-то раздаётся автоматная очередь. Сейчас меня стошнит. Сейчас я осыплюсь, развалюсь на мелкие куски. И язык, как жаба упрыгает в траву. И мозг свернется ежом и закатится в ямку.
«Чего делать? Дом окружили, что делать? Стрелять по нему? Хрен я полезу вовнутрь…»
С другой стороны окна встает Стёпка Чертков.
Бегу к Язве, нырнув под окном возле двери, встаю рядом с ним.
– Будем гранаты кидать?
– спрашиваю у Язвы, глядя на его мокрый затылок - он держит на прицеле дверь.
Язва поворачивается ко мне на мгновенье, кивает головой. Щеки у него совсем серые, но взгляд сосредоточенный, ясный.
«Своих угробим, что на той стороне дома, - думаю, - У Скворца есть рация».
Вызываю его.
– Будем гранаты кидать, аккуратней, понял?
– говорю.
– Всё понял.
Семёныч запрашивает Шею, но я не вникаю в их переговоры, не вслушиваюсь.
Вытаскиваю РГН-ку. Выдергиваю чеку. Андрюха-Конь с размахом бьёт локтем в одностворчатое окно. Бросаю гранату в прощёлок; отдергивая руку, режусь о край стекла.
Перед взрывом успеваю подумать: «не взрывается», и испугаться, что гранату сейчас выбросят обратно, прямо нам под ноги.
Прыгающими руками достаю ещё одну РГН-ку. По пальцам обильно течет кровь. Слышу, что Язву вызывает Шея.