Patria o muerte
Шрифт:
— И все это итог одного речного боя. Тут сработало древнее правило — победитель получает все.
Алехандро усмехнулся, но через силу — настолько устал. Прикрыл глаза, и не заметил как провалился в пучину сна…
На гравюре бразильские броненосцы у Итапиру на реке Паране — именно они решили исход войны. И при этом половина кораблей была заказана Парагваем, и начнись война позже, ее исход возможно был бы совсем другим…
Глава 23
— Главное не только победить неприятеля, Франциско —
Мартинес прекрасно выспался — его никто не побеспокоил за ночь, и как выяснилось, постарался Лопес. Вернувшись вечером на «Такаури», увидев его спящим, президент приказал не беспокоить. И более того, сам завалился спать, положившись на своих полковников. И ничего страшного за ночь не произошло — парагвайцы высадили в Коррьентесе всю 2-ю дивизию бригадного генерала Барриоса, зятя «хефе», предназначенную как раз для занятия этой важной для Парагвая аргентинской провинции.
— Ты что имеешь в виду Алехандро?
— Опасаюсь вмешательства «сильных игроков», Франциско. Но его, думаю, не будет. Пока не будет, в этом уверен, но как только ты начнешь действовать правильно, то Британия сразу же вмешается. И хотя у англичан с императором Педру трения, но так интерес определенный имеется, к тому же следует учитывать, что «туманный Альбион» всегда использовал португальцев как союзника. И неважно, что Бразилия отделилась от метрополии — в отличие от испанских колоний, где пошла беспрерывная война, смута и междоусобицы, у нашего «северного соседа» решался исключительно династический вопрос, и все прошло без особых потрясений. И сейчас империя очень сильна, чтобы мы могли победить ее даже после успеха вчерашнего сражения. Не обольщайся, Франциско — мы лишь отстрочили конечное поражение во времени, и не больше. Силы несопоставимы, и нас дожмут постепенно, если ты не начнешь делать правильные ходы, что позволят выиграть партию. Вот только их еще остается найти, и крепко подумать.
Мартинес отставил чашечку кофе, мате он предпочитал пить вечером, и медленно раскурил сигару, пыхнув дымком. Терзавшее его напряжение схлынуло, теперь не нужно было бояться каждого дня и думать, что могут сотворить бразильцы. Теперь империя бессильна что-либо сделать какое-то время, лишившись эскадры. И вот этим моментом обязательно нужно воспользоваться как можно действенно, извлечь максимальную выгоду. Потом будет сложнее — когда на реке появятся броненосцы и мониторы под зеленым флагом могущественной империи Нового Света.
— И как ты видишь это самое будущее?
Лопес тоже пыхнул сигарой — отодвинув в сторону кружку с трубочкой из соломинки. И внимательно посмотрел на моряка — диктатор перешел с Алехандро на исключительно доверительное отношение, так ведут себя с близкими друзьями, от которых нет тайн.
— Такое, как оно есть, Франциско. Продолжение войны «Тройственного альянса», но уже не против Парагвая, а Бразилии. Такой союз уже не будет противоестественным, и неизбежно приведет к появлению сильнейшей конфедерации, которую возможно назовут «Ла-Платской». Для этого надо сменить в Уругвае и Аргентине президентов, Анастасио Агирре вернет себе свой пост от узурпатора Венансио Флореса. В свою очередь генерал Хусто Хосе де Уркиса сменит на посту Бартоломе Митре, благо он тоже был главой Аргентинской Конфедерации. И в таком виде мы можем продолжать воевать с Бразильской империи при куда более выгодном соотношении сил — по населению будем уступать вдвое, а не многократно, как сейчас. Люди есть самый главный мобилизационный ресурс, и, к сожалению, невосполнимый. Бабы нарожать могут, но вот чтобы подготовить хорошего солдата потребуется
Мартинес замолчал, искоса поглядывая на задумавшегося «хефе», тот даже постукивал пальцем по столу. Еще бы — тот хотел «пробить» путь к океану заняв две аргентинские провинции Коррьентес и Энтре-Риос, которые как раз и контролировались генералом Уркисом, что являлся губернатором последней, и до сих пор не был смещен Митре.
— Но тогда мы не сможем занять провинции «междуречья», — негромко произнес Лопес, — и в любой момент нам могут перекрыть путь по реке, стоит только сменится в Аргентине президенту. Как губернатор Уркис охотно пошел со мной в альянс, но как президент на подобное не согласится — ему начнут диктовать свою волю влиятельные люди столицы, а Буэнос-Айрес сейчас всем верховодит, и тот же Митре выполняет их желания.
— У тебя есть эскадра, «хефе», а рассорившись со столицей, Уркис поневоле начнет с ней войну, угли недавнего конфликта, который ты улаживал, до сих пор тлеют под пеплом. Тебе нужно их только хорошенько раздуть, чтобы они ярче запылали. А в пожарах и города гибнут…
Алехандро посмотрел на Лопеса — тот только покачал головой, сильно озадаченный. Намек президент понял — столица Аргентины еще таковой не стала, Буэнос-Айрес сейчас больше в роли центра мятежной провинции, одолевшей все другие в ходе гражданской войны. Вернее «переигравший», причем благодаря непосредственной поддержке англичан и бразильцев. И если вспыхнет очередная гражданская война, а она более чем возможна, то столицу ждут скоро печальные времена — диктатура Митре многих озлобила, и против «сеньора» Бартоломе уже выступят повсеместно, причем намного смелее, благодаря победе парагвайцев при Риачуэло.
— Войну с нами аргентинцев многие считают делом одного президента, его личных амбиций, а отнюдь не интересов всей Аргентины. Вот этим обстоятельством нужно воспользоваться, Франциско.
— Генерал Уркис выступит в течение двух недель — я отправил к нему телеграмму. И как только мы направим к нему 3-я дивизию полковника Рескина, то он поднимет на мятеж восемь тысяч своих собранных ополченцев. Сейчас нужно только захватить пароходы на Паране, что у Итапиру — они нужны для погрузки войск, наших пароходов просто не хватит. А там отправим всю флотилию вниз по течению Параны. Но для этого нужно дождаться капитуляции всей армии интервентов.
— Не стоит терять время, Франциску — у Месы полтора десятка пароходов, плюс баржи «чато». Еще десяток в Коррьентесе, не считая военных, ставших нашими трофеями. Этого вполне достаточно для перевозки авангарда дивизии. Пока противник будет пребывать в ошеломленном состоянии, есть время. Мы должны извлечь максимально возможные дивиденды из сложившейся ситуации, и упрочить наше положение на будущее.
Мартинес замолчал, преувеличенно внимательно относясь к сигаре — он прекрасно понимал, что навязывать свое видение диктатору не стоит, тот сам должен все обдумать, взять его слова за основу и уже внедрять в жизнь как свое собственное решение. Без таких манипуляций трудно влиять на правителей, а Лопесы ими стали, причем наследственными, по типу пожизненных консулов. И возмущаются этим положением из-за границ, хотя там «демократиями» и не пахнет, сплошной фарс. А вот в самом Парагвае таким положением довольны, и нет никаких политических «игрищ», что разобщают нацию. У самого Алехандро давно сложилось стойкое мнение, что вся эта так называемая «борьба за демократию» не более чем отработанный механизм оставления при власти во всех странах Нового Света компрадорской буржуазии и латифундистов, которых интересует исключительно собственное обогащение, а отнюдь не интересы всего народа. Единственная стоящая сейчас особняком страна это Парагвай — тут нет олигархов, а клан Лопесов таковыми не является, чтобы там не писали про него в «свободной» буржуазной прессе. И понятно почему — мало победить, необходимо ошельмовать поверженного противника, и тем прикрыть свои собственные подлости и гнусности. Только сам народ не проведешь, у гуарани есть своя память, не навязанная извне, и они хорошо помнили даже через полтора века как поступили «соседи» с их страной, и какие бы «мосты дружбы» потом не строили.