Patria o muerte
Шрифт:
Сейчас Лопес вел переговоры и с Боливией — за два года войны контакты с этой страной окрепли. А там масса месторождений полезных ископаемых, причем в огромном количестве, к разработке многих вообще не приступали — Мартинес внимательно пересмотрел, и ни один раз имеющиеся в айфоне и на флешках материалы, включая детальные карты. Плохо с логистикой, нужно от «республики Мату-Гросу» проложить через равнину Гран-Чако до самых гор железную дорогу. А там продолжить ее через горы, благо дальнейший маршрут известен, до самого побережья, через пустыню Атакама. Страна имеет достаточно протяженный участок, который будет потерян через пятнадцать лет, после второй тихоокеанской войны, когда Чили начала войну против Боливии и Перу, нанеся им поражение и оккупировав стратегически важные провинции с залежами гуано. Причем выгодами воспользовалась Британия, фактически присвоившая себе все огромные запасы селитры. Сейчас это пытается сделать Испания, захватившая острова Чинча, только в Мадриде
— Они ведь сбежали, Алехандро, как трусливые собаки сбежали, поджав хвосты. А наши броненосцы их сопровождают, как караульные ведут на расстрел преступника. Занятное зрелище, думаю, сегодня уже многие аргентинцы сделают вывод за кем сейчас сила.
Маршал Лопес откровенно злорадствовал, с нескрываемым удовлетворением наблюдая, как удаляется англо-французская эскадра, на которой отбывали министры, что являлись посредниками на переговорах. Бразильская империя войну проиграла с треском, потеряв кадровую армию в болотах у Умаите, и две эскадры целиком — корабельную у Риачуэло, и броненосцы у Ла-Платы. Последним «аккордом» стала капитуляция бразильского воинства в Буэнос-Айресе, пусть небольшого отряда, но все же знаковое событие. И теперь нужно было выходить из войны, финансы расстроены, полыхают внутренние мятежи, «республиканцы» винят в поражениях окружавшую императора Педру камарилью. «Маленькой и победоносной войны против Парагвая не вышло — 'Тройственный альянс» потерпел сокрушительное поражение, распался, и к власти в Аргентине и Уругвае пришли сторонники Лопеса. Полнейшее фиаско, с учетом того, что две провинции объявили о независимости — Мату-Гросу и Риу-Гранди — и заключили тесные союзнические обязательства с Лопесом. А сам Парагвай, к изумлению всех «великих держав» в одночасье превратился в могущественную региональную державу, имеющую великолепно подготовленную и за счет захваченных у неприятеля трофеев хорошо вооруженную армию.
Но главную роль в победе сыграл речной флот, вот этот факт произвел на всех потрясающее впечатление. И после того, как представители «владычицы морей» сообразили, что в Ла-Плате им делать нечего, и прошли те времена когда они могли долгими месяцами блокировать побережье и Буэнос-Айрес. Теперь могут быть и крепко побиты, наткнувшись на броненосцы и корветы, не только не уступающие им по силе, но имеющие опыт побед. К тому же Лопес потребовал возвращения задатков и авансов за броненосцы, перепроданные Бразилии, привел министра в смущение — обычно открыто старались не обвинять Лондон в нечистоплотной «игре», а тут такой афронт, да еще под хихиканье французов. Так что пришлось принимать заказ на три новых корвета, да на поставки нарезных пушек и винтовок, однако англичане выставили новый «ценник», они ведь тоже хотели извлечь дополнительную прибыль. А вот Бразилия была выставлена главным виновником всего произошедшего, ведь именно империя ввела свои войска в Уругвай.
Хотя Лопес обошелся с императором вполне гуманно, потребовав запрета рабства, признания независимости двух отделившихся «республик», ставших своего рода «буферными» государствами в конфедерации с Парагваем, и возвращения четырех броненосных кораблей, что строились, или были только заказаны Парагваем. После их получения, и прихода из Франции достроенного броненосца, у «Конфедерации Ла-Плата» будут две эскадры из пяти кораблей каждая. Да, содержание такого флота обойдется дороговато, но именно он позволит прекратить для европейцев их «политику канонерок». Соваться в эстуарий Параны теперь никто не рискнет, даже наглые янки, которые продолжают требовать полмиллиона долларов репараций, но сейчас притихнут — прекрасно осознали, что присутствия иностранных эскадр в своих водах «Конфедерация Ла-Плата» не потерпит. И у нее есть инструмент, с помощью которого она выпроводит восвояси «нахальных гостей».
— Педру не усидит на престоле, в Бразилии начнется гражданская война, в которой губернаторы со своими провинциями пойдут друг на друга — отмена рабства станет взрывом огромной силы.
Лопес фыркнул, прошелся по терассе. Внимательно посмотрел на маневрирующие в заливе броненосцы — маленькие корабли
Крепость Умаите два года героически сопротивлялась, но гладкоствольные пушки остановить броненосцы не смогли…
Глава 35
— Вижу, что ни о сеньорах, ни сеньоритах, ты не думал. А вот к путанильям мог бы, и сходить пару раз, или даже на службу взять, чтоб под рукой была. Только своим врачам показать, чтобы не больная оказалась.
Молодая супруга к нему прижалась всем крепко сбитым телом, что отдавала жаром как протопленная печь в парилке. Сам же Алехандро лежал подобно вытащенной на берег рыбе, уже уставшей биться за свою жизнь, а только беззвучно разевавшей рот в отчаянной попытке сделать перед неизбежной смертью последний глоток воздуха. Аделина за эти двое суток по приезду в Асунсьон устроила ему незабываемое время, которое точно будет запечатлено в его памяти навечно.
Это как сплав по порожистой реке после обильного паводка — вроде все знакомо, но нет, то тут, то там водоворот неожиданно появился, потом бросает в стремнину так, что лодка переворачивается, а ты отчаянно цепляешься за нее, чтобы не лишится последнего средства к спасению. А только выбрался к бережку, чтобы чуток передохнуть, как тебя неожиданно накрывает волной, и спустя секунды мощное течение уволакивает непонятно куда, а ты сам можешь только надеяться на благополучный для себя исход столь опасного на острые ощущения путешествия.
Недаром говорят — зато потом есть что вспомнить!
— Как я люблю тебя, мой адмирал, и проживу с тобой всю свою жизнь. А потому ты мой, только мой…
На него обрушились ласки, то страстные, то очень нежные, и Алехандро потихоньку пришел в себя — сейчас его не теребили, он ощущал себя как смертельно измотавшийся моряк, которого бушующее море, наконец, выбросило на спасительный берег подальше от волн. И можно просто лежать, наслаждаясь жизнью, и чувствуя, как уходит свинцовая усталость, что разливалась по всему телу непереносимой тяжестью.
— Вот, испей, — нежная, но крепкая рука приподняла его под спину, и его напоили апельсиновым соком, перемешанным с холодной водой. О такой заботе можно вспоминать с умилением на старости лет, но пока до нее далеко — молодая любящая жена долго не даст ощутить ее приближения. В том, что эта фурия все прекрасно знает о его похождениях, Алехандро понимал, не первый год на службе — а старшая дочь маршала как раз в папеньку и пошла — контрразведка в платье, и та же методика изматывающих допросов. Вроде девчонка была, но за два года изменилась кардинально — теперь молодая женщина, цветущая и прекрасно знающая в отличие от других не только что она хочет, но и как получить необходимый результат. И при этом мозг «выклевывает» местами, и только в постели, стоит начаться утру, как совершенно преображается — о таких трудолюбивых и умных помощниках другим можно только мечтать, а у него она всегда под рукой. Единственный недостаток, но он присущий всем местным женщинам — ужасно ревнива, и хотя прекрасно знает, что никаких «проступков» ты не совершал, то все равно тебя обнюхает словно розыскной овчаркой стала. При этом в мозгах какая-то градация — «изменой» не считают короткие адюльтеры со служанками или путанами, то вроде как обычное дело, лишь бы заразу не подцепить. Все прекрасно понимают, что не стоит мужчине на войне «постится», и хотя бы раз в неделю у него должна быть женщина, если он вдалеке от дома. Таковы местные традиции, которые разделяет общество. Но вот все другое, вполне обыденное для европейцев даже этих времен, рассматривается исключительно при отягчающих вину обстоятельствах.
— Вроде ничего, отошел, — пробормотал Алехандро, и поцеловал жену, которая с готовностью ему ответила, даже чуток приласкала, но тут же налила немного вина — обычной «каньи вьехо», которую он предпочитал другим «напиткам», в супружеской спальне не было. Весьма предусмотрительная особа, что тут скажешь — ее дом, ее и правила, хотя его право командовать и распоряжаться никто не отменял, до наступления феминизма еще полтора века. А между тем жена раскуривала для него сигару — в Парагвае ими дымят все, и никто не считает это дурной привычкой, особенно когда тебя донимают всякие летающие кровососы.