Patria o muerte
Шрифт:
— Победа, нужна победа, но не любой ценой, — пробормотал Алехандро, поглядывая на палубу и надстройки броненосца. В том что «коммандос» уже полностью «зачистили» их сомнений не было, все действия были отработаны до автоматизма на макете корабля, его примерные контуры были выложены из земли и бревен с досками, причем засекалось время по секундомеру. Да и на стоящем в кабельтове мониторе «Байи», что заказан был Лопесом два года тому назад как «Минерва», тоже стояла тишина — там действовали, судя по всему, также спокойно. Да и само время для ночного нападения было выбрано с умыслом — когда человеку больше всего спать хочется.
— Оп-па на — началось веселье. Вот стоит только подумать…
Громыхнул взрыв, потом второй — на мониторе началась стрельба. И тут в небо взметнулась алая ракета, и Алехандро живо повернулся к Эмилиано, срывающимся голосом бросил:
— Живо две красные ракеты в небо — мы тоже захватили башни!
Парень
— Вонючки' вниз закинули, полдесятка, сеньор альмиранте, люки держим, пусть хорошо надышаться!
Снизу донесся приглушенный голос одного из сержанта, причем злорадный — прорезались эмоции. И оно понятно — внутри нет отсеков, ядовитый дым распространится по всем помещения броненосца, и команде хана, в переносном смысле — адский запашок вызовет повальную рвоту, а слезы начнут лить «крокодиловы». В таком состоянии человек просто физически сражаться не может, у него одно лишь желание остается — глотнуть свежего воздуха и выблевать то чем надышался. Современное «ноу-хау» изготовленное исключительно из местных средств — в поле применять бесполезно, зато сегодняшний случай самый подходящий. На мониторе, судя по всему, тоже применили это ОМП, такой же дымок поднимался, и вскоре кто-то из своих стал размахивать зажженным фальшфейером.
— Эмилиано, зажигай наши, маши ими — там надышались гадостью, монитор захвачен. Удачное начало, а вон и «пироги». Шустро они прибыли, выложились полностью, как «папа» Карло.
Действительно, из темноты стали подплывать лодки, на которых бешено работали веслами. И будь сейчас олимпийская гребля, был бы установлен не один рекорд. На палубу броненосца посыпались вооруженные до зубов морские пехотинцы, раздались ликующие вопли, причем и с монитора орали так, будто там от счастья все с ума сошли.
— Патриа о муэрте! Родина или смерть!
Внизу полевая 12-ти фунтовая пушка Джозефа Уинтворта, заряжаемая с казенной части, и снаряды к ней. Изготовление подобных боеприпасов в середине 19-го века требовало серьезного технологического напряжения. Так что для вооружения массовых армий она не годилась — слишком дорого, хотя по своей эффективности и точности превосходила даже ставшие знаменитыми орудия Круппа. Вверху самое настоящее «ноу-хау» тех времен, которым вооружали броненосцы, фрегаты с корветами и даже береговые батареи — 70-ти фунтовое орудие того же конструктора, которые с удовольствием выставили победители в той далекой от нас Парагвайской войне…
Глава 33
— Стоит только хорошенько прижать любого ярого «унитариста», который заставлял жить других по своим жестким правилам, как он тут же превращается в рьяного сепаратиста. Желает оставить себе привилегии, которые он раньше отбирал у других, преследуя собственные корыстные интересы. Так ведут себя «истинные борцы за демократию»…
Алехандро усмехнулся, разглядывая освещенный утренним солнцем Буэнос-Айрес. Как он рассчитывал, при одном виде парагвайских броненосцев, хунта сразу же пошла на попятную, и в ставку немедленно прибыла делегация. Генерал Уркис требовал капитуляции у строптивой столицы, только маршал Лопес демонстративно объявил, что не желает навязывать аргентинцам свое видение мира, и предпочел бы жить со столичной провинции в добром согласии, по «справедливости», так сказать. А лучше воссоздать своего рода реинкарнацию вице-королевства Ла-Плата, в виде конфедерации, основанной
Многим влиятельным деятелям Аргентины такая идея пришлась не по «вкусу» — «декларация» была принята ими в штыки. Ведь тогда придется прекратить завоевание Патагонии, где индейцы отчаянно отбивались от новых колонизаторов во имя идеи «великой, объединенной и свободной Аргентины». Но с Лопесом и его парагвайцами связываться не хотелось — ведь гуарани стали первым индейским народом, что вместе с потомками конкистадоров взял на себя управление страной. К тому же свою роль сыграла и политика «Доктора Франсии», что напрямую запретил привычные браки между испанскими семьями, требуя смешанных, где были бы представлены два главных народа — а перечить властному диктатору не решились. Вернее, пытались встать в оппозицию, только для недовольных, которых было немного, скажем так, эти демарши плохо закончились.
Так что «Декларацию» приняли, при этом как унитаристы, так и федералисты, не были ее сторонниками. Но «процесс» пошел, и выступать против народа, поддержавшего идеи Боливара, никто не решился, к тому же все прекрасно понимали, что за парагвайским диктатором стоят не только люди, но и внушительная сила, способная его немедленно поддержать. Именно ее сейчас продемонстрировали всем жителям Буэнос-Айреса, наглядно и выпукло. И было на что посмотреть — на рейде стояли пять бронированных кораблей, два из которых имели самые мощные 120-ти фунтовые пушки. Да и остальные были вооружены не менее достойно — «наборами» из 70-ти и 68-ми фунтовых орудий. Вмести с ними стоял под адмиральским флагом фрегат «Амазонас» и семь корветов разного типа, включая те, что еще недавно окаянствовал у берегов Бразилии. Плюс целая прорва различных пароходов и паровых катеров, поставленных ради наглядности — впечатления у горожан от вида эскадры в полусотню вымпелов были незабываемые.
— Генерал Уркис сообразил, что мы его провели, только вида не подает, понимает, что сделать ничего не сможет. Не в том он положении чтобы мне навязывать свои условия — в «своих» провинциях его уже не слушаются.
Лопес усмехнулся, но очень зло — в диктаторе не наблюдалось особого добродушия. Вообще, за эти полтора года дон Франциско сильно изменился, стал менее вспыльчив и более замкнут, и только оставаясь с ним наедине, становился сам собою. Видимо считал Мартинеса самым близким для себя человеком, которому можно всецело доверять. В принципе так оно и было — оба нуждались в поддержке друг друга. И не только стали друзьями, что само по себе значит много, но еще при этом и родичами — причем сам дон Франциско оказался тестем, а он ему зятем, женившись на его незаконнорожденной дочери, но вполне официально признанной президентом. Женитьба обеспечила Алехандро серьезный статус среди гуарани, относящихся к маршалу как к «отцу нации», несмотря на его относительно молодой возраст. Но таковы нравы не только индейцев, но и потомков испанских конкистадоров — парагвайцы серьезно отличались от жителей соседних стран. Так что Мартинес, став зятем Лопеса, занял такое же положение как его родной брат, и при этом сам диктатор частенько, вполне серьезно и на людях именовал его «братом», не делая никакой разницы между ними, даже более выделяя именно моряка, отдавая ему первенство. Но тут все объяснимо — именно с Алехандро парагвайцы связывали все победы флота над бразильцами, следствием чего стал благополучный исход войны против «Тройственного альянса», каковой как говорили в старину, «приказал долго жить».
— Мы ведь отрезали Аргентинскую «федерацию» от моря, и она в точно таком же положении, что моя страна до начала этой войны, — улыбка у Лопеса была зловещей. — Теперь в альянсе с Уругваем и Буэнос-Айресом мы ее можем задавить в любой момент — схватим за горло так, что ножками засучат в конвульсиях. И генерал Уркис это осознал, посматривая вчера на твою эскадру — она на всех производит неизгладимое впечатление. В Новом Свете только две страны сильны на море — янки и мы, хотя у нас и меньше броненосцев. Но зато у меня есть ты…