Патриций
Шрифт:
Судья грозно воззрился на рыжего нахала Квинтилия, доставленного на судебное заседание вооруженной стражей. Под левым глазом парня расплывался синяк, щеку пересекла кровавая полоса - видно было, что он переоценил свои силы и явно недооценил возможности суда. И куда только делось все его нахальство? Рыжие кудри поникли, глазенки бегали да большей частью и вообще смотрели в пол, как бывает со всеми наглецами, едва только те почувствуют оказываемое на них давление.
– Квинтилий Автлемар, так твое имя?
– небрежно осведомился
– Так, - сглотнув слюну, кивнул рыжий.
– Надо говорить - «так, господин судья», - наставительно изрек представитель римского правосудия и так сильно качнул носом, словно хотел проткнуть им несчастного ответчика насквозь.
– Так, господин судья, - вытерев разбитую рожу, послушно произнес Квинтилий.
– Я это… даже не знаю… за что меня сюда? Подумаешь, кого-то там треснул, эка невидаль!
Вот этих слов произносить было нельзя! На судью они подействовали, как на быка красная тряпка.
– Ах, вон ты как говоришь?
– Судья нехорошо усмехнулся.
– Как видно, недолгое пребывание в узилище не пошло тебе на пользу. Да знаешь ли ты, дубина, что своими дурацкими действиями ты оскорбил не только достойного гражданина империи, но и имперский закон, а в его лице - и самого цезаря! Надеюсь, ты понимаешь, что бывает за оскорбление величия? Будь ты знатен - отделался бы пожизненными рудниками или еще чем подобным, но в данном случае тебе, дубине, грозит смертная казнь путем распятия, повешения или сожжения.
– За что же сожжение?
– ошарашенно моргая, прошептал рыжий.
Вполне довольный произведенным впечатлением, судья быстренько приговорил его к штрафу в пятьдесят сестерциев и велел гнать из здания суда в шею, что тут же и проделали стражники.
– Смотри, Квинтилий Автлемар, не тяни с уплатой, - напоследок предупредил судья.
– Иначе придется-таки дать ход делу об оскорблении величия.
Юний мысленно восхитился действиями сего жреца Фемиды - быстро и действенно, вот бы и все так! А уж как радовался Фульвий! Сиял, словно золотой ауреус. Наказать нахала, да еще получить при этом деньги - что могло быть лучше?
Благодарный истец тут же выплатил молодому юристу оговоренный гонорар, небольшой, но не в этом было дело, а в славе, которая с легкой руки рыбника начала быстро распространяться по всему Могонциаку и его окрестностям.
В тот день Юний не сразу пошел к себе, а еще немного пошатался у доходных домов - день был ветреный, и не могло такого быть, чтоб с крыши не сдуло какую-нибудь плохо закрепленную черепицу, а народу на улицах полно - вдруг кого покалечит? Впрочем, Рысь зря надеялся - ветер, конечно, дул, и черепицы с крыш падали, вот только все мимо. Ну, ладно…
Махнув рукой, Юний решил все же отправиться домой и, сокращая путь, свернул в узенький переулок, темный и грязный… И сразу едва не получил по голове чем-то тяжелым, хорошо - вовремя пригнулся. А когда разогнулся, в руке уже был гладиус,
– Я мог бы легко убить вас, - со сноровкой гладиатора выбив из рук нападавших ножи, сквозь зубы процедил Юний.
– И, клянусь Юпитером, сделаю это, если ты и ты, - он кивнул крайним, - не уберетесь отсюда!
Кто-то из парней глухо зарычал, и Рысь с усмешкой качнул клинком:
– Не советую бросаться в драку, она будет для вас последней! Ну, вы еще здесь?! Тогда я сейчас же отрежу вам уши!
– Он снова сделал резкий выпад, и парни со всех ног бросились прочь из проулка.
– Эй, эй, куда вы?!
– жалобно закричал третий, пониже и послабее других. Он-то сейчас и нужен был Юнию - поговорить.
– А ну, повернись лицом к стене, - приказал Рысь.
– Зачем? Ой…
Юний, не церемонясь, ткнул парня острием меча в спину и, заставив упереться руками, обыскал, выхватив из-за пояса еще один нож и деньги.
– Один, два… четыре… Десять ассов. Негусто!
– Рысь почти на ощупь пересчитал деньги и разрешил: - Поворачивайся!
Взяв парня под руку, он прикрыл меч плащом, устремив острие разбойнику в бок.
– А вот теперь идем, - глухо сказал Юний.
– Если твои дружки попытаются тебя освободить, я немедленно убью и тебя, и их. Но тебя, естественно, первым. Шагай, чего встал?
Парень неохотно тронулся в путь. Нет, похоже, дружки решили бросить своего незадачливого сообщника на произвол судьбы - на быстро пустевших улицах никого видно не было, кроме нескольких поспешавших домой торговцев-разносчиков да десятка воинов, по всей видимости, направлявшихся на караульную службу. Пристроившись за воинами, Юний повел пленника до ближайшей корчмы, где потребовал у хозяина отдельное помещение.
– Желаете любить друг друга без помех?
– понятливо осклабился тот.
– У меня тоже найдутся красивые мальчики. Прислать?
– Не сейчас, - поморщился Рысь.
– Вели, чтобы нам не мешали.
Он швырнул хозяину пару денариев.
– О, конечно, конечно, - приложив руки к груди, поклонился тот.
– Никто вам не помешает, клянусь. Вот, поднимайтесь по этой лестнице.
Разбойник замешкался, и Рысь подтолкнул его в спину. Поднявшись по крутой лестнице, они очутились в довольно просторном помещении, забранном пушистыми коврами и бархатными шторами. Оно было обставлено как обычный триклиниум, то есть обеденный зал: небольшой столик, подставки для кувшинов с вином, три ложа, стоявших под углом друг к другу. Потрескивая, горели светильники, стоявшая в углу жаровня источала тепло и благовония.