Патриций

Посняков Андрей

–  Садись и рассказывай.
– Выпроводив хозяина, Рысь кивнул на ложе.
– Да-да, рассказывай, или ты думаешь, что я привел тебя сюда для чего-то другого?

Послушно усевшись, парень испуганно посмотрел на своего пленителя:

–  А что рассказывать-то?

Юний неожиданно расхохотался:

–  Не думай, меня вовсе не интересует твое имя и имя твоего рода. Несомненно, это рыжий Квинтилий подослал вас меня убить?

–  Не убить, - покачал головой пленник.
– Всего лишь намять бока.

–  Всего лишь?
– Рысь хохотнул.
– Ну,

что? Намяли? Как вы меня выследили?

–  Показал Квинтилий. Там, после суда. Мы ведь его ждали.

–  Ах, понятно. А что, ты этого Квинтилия хорошо знаешь?

–  Да, сказать по правде, не очень, клянусь Вотаном…

–  Кем-кем?

–  Я ведь из хавков, а Вотан - один из наших древних богов.

Рысь хохотнул:

–  Видно по говору, что ты из германцев, - говоришь, словно мешки во рту ворочаешь.

–  Я хорошо знаю язык римлян!
– обиженно воскликнул парень.

На вид ему было лет шестнадцать, а может, и пятнадцать, и восемнадцать, во всяком случае - до двадцати. Да, вряд ли этот юнец имел какое-нибудь собственное дело, скорее всего, был у кого-нибудь на подхвате, да хоть у того же Квинтилия. Или нет, Квинтилий, судя по всему, редкостный идиот, дурачина, именно что дубина, как его обозвал судья. За всей этой шайкой, вероятно, стоит кто-то более ловкий. Хотя очень может быть, что и шайки-то никакой нет, так, балуются ребята по молодости да по дурости.

–  Квинтилий богат?
– Юний разлил по бокалам стоявшее на подставке вино.

–  Богат?
– парень покачал головой.
– Нет, не думаю.

–  Чего же он так легко разбрасывается сестерциями, дубовая голова?

–  А, не знаю, - юный разбойник безразлично мотнул головой, - он не рассказывал, чего там у них в корчме было с этим рыбником, а я не особо-то и спрашивал.

–  Так он тоже из ваших, из хавков, этот Квинтилий?

–  Его отец - сигамбр, а мать - римская шлюха, - презрительно усмехнулся юнец.

–  А ты, я вижу, не иначе как царских кровей?!
– поддел Рысь.

–  Не царских, но и шлюх в нашем роду не было!
– гордо ответил пленник.
– И я, Адоберт из рода Гилдуина, никогда не посрамлю свой род, хотя от него уже почти никого не осталось.

–  О!
– усмехнулся Юний.
– Что-то ты слишком осмелел, парень. Не стоит ли передать тебя в руки правосудия за покушение на убийство?

–  Мы не хотели тебя убивать.

–  А это ты будешь доказывать претору! Вряд ли он тебе поверит.

Адоберт с горечью усмехнулся, резким жестом смахнув с худого лица прядь длинных темно-русых волос. В светлых глазах его на миг промелькнуло презрение.

–  Ты сказал - правосудие? И это говоришь ты, римлянин?

–  Да, правосудие!
– твердо откликнулся Юний.
– Оно есть, как сегодня смог убедиться твой рыжий приятель. Или ты считаешь, что всегда прав только тот, кто сильнее?

–  А разве не так?

–  Так живут звери.

Адоберт вскинул глаза:

–  Так живут все!

–  Вот, упрямое чучело…

–  Зачем ты привел меня сюда - чтоб оскорблять или подвергнуть пыткам?

Рысь

засмеялся:

–  А я тебе не приводил, ты сам пошел со мной.

–  Ну да, если бы не твой меч…

–  А, так ты боишься смерти!

–  Смерть от безвестного позорна! К тому же я мало что знаю про рыжего, так что вряд ли ты сможешь хоть что-нибудь из меня вытянуть.

За дверью, с лестницы, вдруг послышался какой-то шум, словно кто-то препирался. Рысь насторожился - проявленная парнем гордость как-то не очень вязалась с его испугом, и это несоответствие еще можно было понять, если бы Адоберт действительно был свободным варваром из диких пограничных племен. Но ведь это не так! Он боялся, явно боялся, но вдруг осмелел. С чего?

Чуть скрипнула дверь, и легкий сквозняк качнул в светильнике пламя. Юний, не раздумывая, резким ударом ноги повалил пленника на пол и, заломив руку, приставил к шее острый клинок.

– Стоять!
– громко распорядился он, когда из-за распахнувшей двери кинулись в комнату двое.
– Стоять! Или я проткну вашему приятелю шею.

Глава 3 Январь - февраль 235 г. Могонциак Рыбник

Это раб, но все-таки он человек.

Сенека

Так они и стояли, осклабясь, все трое… Да-да, трое, третьим, как Рысь и предполагал, был рыжеволосый наглец Квинтилий. Ага, явился-таки… что ж, теперь, похоже, все в сборе - настала пора окончательно выяснить отношения. Юний вовсе не собирался постоянно прятаться от обидевшихся ответчиков. С попытками мести чересчур ретивому адвокату нужно было покончить раз и навсегда, одним ударом, да как можно более громким ударом, чтоб по всему Могонциаку было слышно, и даже за его пределами. Пустой и темный проулок никак не годился для этой цели, а вот полный народу постоялый двор - как раз то, что надо! Весть разлетится сразу же, к вящей известности молодого юриста. Отлично, отлично… Если бы Юнию не приходилось держать поверженного на пол Адоберта и меч возле горла последнего, он точно потер бы руки от плохо скрываемой радости! Да, собственно, и чего было ее скрывать? Все получилось так, как Рысь и задумал. Вот они, чудики, стоят, скрамасаксы в руках держат - и как только этих подозрительных ребятишек пропустил патруль? Наверное, взятку дали, засранцы. Ну, что же вы ждете? А, боитесь за вашего младшенького? Напрасно…

Рысь специально ослабил хватку, давая пленнику вывернуться и откатиться к стене. Остальные трое в ярости метнулись все разом… Вот уж точно, умалишенные, ничего не смыслящие ни в стратегии, ни в тактике. Да уж конечно, взять нахрапом, по-наглому - вот единственная и любимая тактика варваров, потому их и били римские легионы и в хвост и в гриву. Правда, в нынешние неспокойные времена все чаще выходило иначе - варвары научились от римлян искусству ведения войны, что в сочетании с их самоотверженностью давало очень даже неплохие результаты. Но эти-то трое придурков явно были не из умных варваров, эко ломанулись, дитятки…