Патриций
Шрифт:
– Ну да, пойти, а как же?!
– повторил Рысь.
– Ты же имеешь полное право потребовать свои документы.
– Иметь-то имею, - подозрительно-боязливо протянул ветеран.
– Но кабы чего не вышло!
Да, Октавий, похоже, сильно боялся начальства даже теперь, выйдя в отставку. И все же в канцелярию его нужно было отправить, нужно для его же дела. Как бы вот только убедить в этом ветеранскую упрямую голову? Ну это Юний придумал тут же - чем и убеждать еще такого типа, как не происками конкурентов?
– Не так
– Правда, его тогда не приняли, и, наверное, он собирается повторить попытку на днях.
– Что?
– Ветеран вздрогнул с такой силой, что с головы его едва не слетела шапка.
– Манлий?! Говоришь, этот прощелыга тут ошивался?
– Да-да, - ничтоже сумняшеся повторил юрист.
– Видимо, прознал что-то про суд.
– Прознал?
– Октавий подозрительно прищурил глаза.
– Откуда прознал? Ведь я ему ничего такого не говорил.
– Ты-то не говорил, а твои слуги? Кто знает, о чем они шепчутся долгими зимними вечерами? Каждому рот не завяжешь.
– Ах, слуги… Да, эти подонки могли… Разболтают что хочешь! Эх, хорошо бы было отрезать им всем языки! Ты ведь законник, скажи - могу я это сделать?
Теперь уж вздрогнул Рысь. Ничего себе, шуточки! Хотя никакие не шуточки, похоже, старый легионер спрашивал на полном серьезе. Да и чувство юмора, как уже успел убедиться Юний, у него отсутствовало напрочь.
– Нет, полагаю, тебе никак не стоит отрезать своим рабам языки, можешь поплатиться за неоправданную жестокость!
– Поплатиться? Но ведь они - мое имущество.
– Да, - кивнул Рысь.
– Но, согласно закону, ты не имеешь права использовать свое имущество - как недвижимое, так и движимое, то есть рабов, для причинения вреда другим людям.
Октавий непонимающе потеребил нос:
– Это кому же я причиню вред?
– Знаешь, - ухмыльнулся Юний, - если б ты жил один, в какой-нибудь глуши, тогда, конечно, делал бы со своими рабами все что хочешь. Но у тебя, к большому сожалению, есть соседи, готовые воспользоваться любой твоей оплошностью… А вообще, конечно, можешь и отрезать языки своим слугам, твое дело… Если уж так хочешь попасть в проскрипционные списки!
Услыхав про списки, ветеран побледнел и в ужасе замахал руками:
– Нет уж, пускай мои рабы живут с языками, хоть они у них и длинные. Нечего радовать врагов!
– Так вот, о врагах, - напомнил Рысь.
– Твой сосед Манлий, верно, что-то задумал, раз ошивался у канцелярии. Тебе бы надобно его опередить!
– Сегодня же отправлюсь туда!
– Октавий злобно ощерился и сплюнул.
– Сейчас же.
– Верно, верно, пошли, - обрадованно кивнул юрист и, подхватив ветерана под руку, потащил его к дворцу наместника. Следовало поторопиться, пока Октавий не передумал.
Городские улицы постепенно заполнялись приодевшимся к
По пути в канцелярию Юний встретил нескольких знакомцев - да, уже появились такие и здесь, в Могонциаке. Раскланялся с длинноносым, похожим на недокормленного аиста судьей - жаль, забыл, как его звали, а зря, этот судья здорово разбирался в законах, а еще лучше - их применял.
– Аве, уважаемый Юстус, - вынырнув откуда-то из закоулка, льстиво заулыбался какой-то маленький юркий человечишко с редкой сивой бороденкой и бегающими глазками. От него исходил резкий странный запах - несло то ли тухлятиной, то ли еще какой гнилью.
– Аве, - машинально отозвался Рысь, пытаясь вспомнить, кто же это такой?
У самой канцелярии наконец вспомнил. Ну, как же - рыбник. Фульвий Бастинд - так, кажется… Да-да, и пахло от него рыбой. А синеглазка-то говорила - плохой человек рыбник, рыжий Квинтилий его за что-то наказал. Интересно - за что? Впрочем, уже не интересно - гонорар с Фульвия Юний давно получил.
– Ну, вот… - Рысь остановился перед входом, раздумывая, стоит ли заходить самому или все же лучше отправить Октавия одного.
Вопрос этот разрешил сам ветеран, крепко ухватив юриста за руку:
– Чего встал? Идем же со мной.
Ну, раз человек просит… Пожав плечами, Юний громко постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел, чувствуя за спиной напряженное сопение легионера. Странно, но часовой беспрепятственно пропустил их и даже кивнул Октавию - вероятно, они были знакомы.
В канцелярии, за столом, окруженным сундуками и полками, сидела все та же лысая крыса с реденькими усиками и большими оттопыренными, словно крылья летучей мыши, ушами.
Увидев Юния, «крыса» что-то прошипела - видимо, недвусмысленно намекала, что зря приперся.
– Наверное, ты, уважаемый, вновь явился по тому же делу? И, смею заверить, совершенно напрасно!
– громко произнес интендант.
Пожав плечами, Рысь отодвинулся, пропустив вперед ветерана.
– Аве, благороднейший Папирий, - растянув губы в улыбке, поздоровался тот.
– Как служба?
– Да слава Меркурию! Все в трудах, сам видишь, - «крыса» взглянула на посетителей уже более благосклонно.
– Э-э… что-то я немного подзабыл твое имя.