Паучий замок

Юрьев Валентин Леонидович

Мне приходилось напоминать, что это — приказ вождя, работа, такая же, как все работы в клане, что опасность в пути ничуть не больше, чем в дозоре, даже меньше, потому что сейчас в тех краях нет никого. И будет оплата, чего не встетишь на простой службе. И всё равно их было жалко, потому что с первой из числа родителей я поговорил со своей матерью и её тоска кусала меня сильнее всего.

А веселье — надо ли объяснять? Дух приключений, движение, от которого мы успели отвыкнуть за несколько дней безделия, суматошность сборов, таинство и загадочность всей

моей группы, которая так щекочет нервы, любопытство в глазах юных девушек, ах! Это прекрасно.

Я успел встретиться с Большим Вождём и получить от него рисунок похода (почти карту) и ценные указания, как и в каком темпе лучше идти. В конце разговора он даже расчувствовался, обнял меня, коленопреклонённого, благославляя, и добавил:

— Только стреляющие дротиками, я вам не дам.

Прямо как в фильме, 'пардон, ребята, но пулемётов я вам не дам!' Сразу стала видна рука короля, ну, понятно, ему надо налаживать отношения с наёмниками, чтобы они же его не ограбили! Ну и обойдёмся без ваших луков!

А под вечер, когда всё уже было собрано, связано, распихано, прибежал охранник и притащил меня к колдуну, который настолько скромно проявлял себя на празднике, что я и забыл о нём, грешен. Старик сидел, задумавшись над раскрытым текстом:

— А, Мроган! Встань. Встань и иди сюда, мальчик мой. А ты возмужал. Я слышал о твоих подвигах, настолько больших, что в них даже никто не верит. Мне тоже интересно, где ты взял великана? Простым иритам трудно даже допустить, что такие мальцы дважды победили мужиков — воинов, это кусает их самолюбие. А великана — пожалуйста! Ты не злись на них. Но я-то знаю, что всё, что ты говорил, правда. И мои уроки помогли тебе, так?

— Да, мудрый, без этого знания мы могли либо вернуться пустыми, ничего не сделав, либо погибнуть.

— Но ты всё ещё собираешься быть воином?

— Прости. Мудрый. Я догадываюсь, что говорю не то, что нужно. Я знаю, что хочу слишком много. Знаю. Но пока не вижу никаких препятствий к этой жизни. Я не хочу уходить далеко от родителей и от клана, а что мне здесь остаётся? В нашем клане? Только быть воином.

— Но разве ты уже не заметил, что воинские занятия мешают тебе учиться дальше?

— Да, мудрый. Я до сих пор не научился делать смерчи, я даже не могу сделать светильник, хотя уже и пытался.

— Как ты мог пытаться, если не понимаешь природу света?

— Мне показалось, что понимаю.

— Ты даже не читал ещё книгу об этом! Ах, мальчик мой! Жизнь так коротка, что разбрасывать её по кускам — значит нигде ничего не добиться. Так ты не станешь ни воином, ни мудрецом.

Ну прямо, как мой отец. На Земле. Он тоже всё нудил: 'ты должен выбрать цель и идти к ней, иначе..' и дальше слово в слово то же самое.

— Я всё равно буду учиться, мудрый.

— Ну тогда постарайся запомнить, что свет и тепло, это тоже частицы, только в мириады раз меньшие, чем частицы камня или пыли, а возникают они при сильном соударении этих, более крупных частиц.

Ты же видел искры от кресала, они появляются от удара и светятся недолго.

Но если ты хочешь постоянного света, надо сделать постоянными удары. А как? Ну-ка, отвечайте, ученик Мроган?

— Надо кресало рукой двигать туда-сюда. Или крутить.

— Ну, почти, правильно! Только крутить ты не станешь рукой, а чем тогда?

— Смерчем!

— Ну, молодец, только смерч, это, пожалуй, многовато для простого светильника, так что же?.. Думай, думай!

— Вихрь?! Маленький смерчик?!

— Правильно. А чтобы он не рос, что можно сделать?

— Корзину! Нет! Клетку. Прозрачную клетку!

— Ну, давай, давай! А куда ты сажал своих врагов, мальчик?

— Я понял! О, Мудрый!…

Я вдруг прозрел. Не хватало просто одного движения пальца учителя, чтобы ткнуть меня носом в то, что я уже и так знал. Но помня печальный опыт со смерчем около башни, для начала сотворил прозрачный колодец, потом крышку на нём, а уже внутри крутанул сноп искр от точила. И они, завертевшись маленьким вихрем, стали ускоряться и крутиться стайкой внутри колодца всё быстрее, потом слились в белый вращающийся туман и исчезли, а вместо них появился свет. Весь объём колодца осветился неярким светом и внутренность кельи стала видна целиком.

— Да, мальчик. Ты способен очень на многое. Но я боюсь, что ты пойдёшь по стопам… как бы это сказать?…

— Верта Охотника?

— Да, и многих таких, как он. Авантюристы! Ты же с ним собрался идти?

— Да, Мудрый, но разве это плохо?

— Нет, то, что вы пойдёте, не плохо. Но так ты перестанешь учиться совсем или будешь глотать крупинки знания с чужих рук. Я знаю, зачем вы пойдёте. Искать камни.

— Да, Мудрый, вот такие — и я вытащил то, что отобрал у хассана.

— Вот именно! Такие! — он разозлился — Ты ничего не понимаешь и не боишься искать силу, которая может растереть вас как зёрна между камнями.

— Но разве куски так страшны?

— Камни — это всего лишь камни. Они или сгущают поток частиц и при этом увеличивают твою силу, или, наоборот, прореживают этот поток, отгоняют его в стороны.

— И что тогда происходит?

— Образуется защита. Бедный воин отдал кучу денег, чтобы купить себе защиту от колдовства, а ты отобрал её. Зачем тебе эта безделушка? Разве ты грабитель?

— Прости, Мудрый, но они хотели убить нас!

— Милый мой Мроган, если сейчас собрать всех, кто хотел бы убить тебя и поставить в этой келье, им не хватит места. И если у них начать силой отбирать их оружие и амулеты, то число врагов будет только увеличиваться.

— Но это же они напали первыми!?

— Мроган, в твоих руках, может быть, прячется сила целых армий, а ты как маленький мальчик кричишь 'Они напали…'. Ну, напали, как дети, позарились на золото, на руку монет. Так они живут только этим. У них дома жёны, дети, это ты можешь понять? А ты чувствуешь себя героем, хотя не получил ни царапины и знал об этом заранее, так? А ведь тот хассан плакал, наверно? Просил тебя? У них за такой камень целый год надо трудиться.