Паук приглашает на танец
Шрифт:
За графом по пятам ехала двуколка с пассажирами, и я подумала, что он снова привёз кого-то с собой. Они подъехали практически одновременно. Но потом один человек оставил своего спутника сидеть в повозке, а сам приблизился к графу. Он что-то ему сказал и протянул руку. На лице графа не прочиталось никакой эмоции. Сделав едва различимую паузу, он пожал ему руку и сделал пригласительный жест в дом. Мужчины поднялись по ступенькам, и выскочивший, как черт из табакерки, мистер Бернис открыл им дверь с точностью до секунды: им не пришлось делать это самим, а дворецкому — дожидаться их с раскрытой дверью. Очевидно,
— А! Вы здесь, — окликнул меня граф. На нём не было и следа оставленных леди Фабианой царапин. — Отлично.
Это «отлично» ни в лице, ни в тоне не прочиталось, и я поняла, что он не рад визитёру. Да он этого и не скрывал.
— Велите миссис Меррит собрать слуг и по одному проводить в библиотеку. Инспектор Лоусон, — он кивнул на мужчину, — хочет с ними переговорить.
— Да, милорд.
Я глянула на стоявшего передо мной подтянутого мужчину. Прежде мне не доводилось видеть инспекторов, и я представляла их облаченными в синий мундир с большими медными пуговицами, с дубинкой на поясе и в сверкающем шлеме с гребнем посредине. Но инспектор Лоусон был одет в штатское: широкое серое пальто ниже колен и брюки простого покроя. Моё внимание привлёк разве что стоячий воротничок. Я от кого-то слышала, а может, читала в газете, что в полицейские воротнички вшивают кожаные каркасы, чтобы подкравшийся сзади преступник не смог задушить их накинутой удавкой. Я задалась неуместным вопросом, является ли его воротничок тем самым или же просто отвечает вкусам владельца. Видимо, я невольно задержала взгляд дольше положенного, потому что посетитель неуютно пошевелился и оттянул воротник, будто ему стало душно.
— Ещё секунда, и инспектор решит, что вам есть что скрывать, — заметил граф, удивлённый моей медлительностью.
— Прошу прощения.
Я поспешила прочь, чтобы исполнить поручение.
— И возвращайтесь поскорее, будете первой допрашиваемой, — кинул вдогонку граф.
— Не стоит так пугать юную леди. Едва ли этот термин уместен, — донёсся до меня голос мистера Лоусона.
Я нашла миссис Меррит и всё ей передала, а потом поднялась в библиотеку. Я была уверена, что инспектор приехал сюда из-за случая с леди Фабианой.
Когда я вошла, то обнаружила графа развалившимся в кресле с сигарой в одной руке и бокалом бренди в другой. Инспектор на его фоне выглядел очень собранным и обрадовался принесённому мной чаю.
— Наконец-то! Чудо, что мы не успели отойти в мир иной в ожидании вас, — раздражённо заметил граф и хлебнул из бокала. — Вы уверены, что предпочитаете пойло божьих одуванчиков? — последнее относилось уже к инспектору — тот как раз потянулся губами к чаю.
Мистер Лоусон пожал плечами и спокойно отхлебнул.
— Вполне.
— Ах да, служба и прочая скука.
Граф выпустил в сторону несколько пухлых колечек и стряхнул пепел в вазу семнадцатого века.
— И к тому же, мы ещё не закончили с вами, граф. Но перед тем, как мы продолжим, я бы хотел ввести мисс…
— Кармель.
— …мисс Кармель в курс дела, — повернулся ко мне инспектор.
Я уже знала, что он собирается мне сказать, но перебивать не стала.
— Два последних дня у вас
Граф закатил глаза от столь долгого вступления.
— Дрейк покончил с собой, — докончил он и беззаботно отхлебнул ещё бренди.
— Что? Как?
У меня перед глазами всё поплыло. Инспектор подался вперёд, чтобы поддержать меня, и бросил на графа неприязненный взгляд.
— Был убит, — поправил он.
— Со мной всё в порядке, — заверила я, отстраняясь, — просто эта печальная весть пришла так… неожиданно.
— Да, носатая выкашивает всех без разбора, — философски заметил граф, — и лучших и худших. Но я по-прежнему придерживаюсь версии самоубийства.
— Я рассматриваю самые разные, но этой среди них нет, — заметил инспектор.
— Неужели? — хмыкнул граф. — И почему же?
Кенрик Мортленд никогда не отличался щепетильностью в отношении правил приличия, но тут он, похоже, поставил себе цель раздражить инспектора. И это ему отлично удавалось.
— Потому что есть способы попроще, чем затолкать себе в глотку стремена, — резонно заметил инспектор. — Тем более так глубоко… ох, простите.
Мне стало действительно дурно, и на этот раз я не отказалась от его помощи. Он усадил меня в кресло и снова обернулся к графу.
— Итак, где вы были этой ночью?
— У себя в комнате. Мирно спал в кроватке сном младенца, — бесстыже заявил граф.
— То есть вы не были… — инспектор бросил на меня быстрый взгляд, — с графиней?
— Ну, не при юной же леди! — делано ужаснулся хозяин замка и тут же добавил: — Конечно, был. А после, вымотанный, но с чувством выполненного долга, дополз до своей комнаты и заснул сном младенца.
Я не знала, куда деваться от неловкости. Инспектор хмурился, а граф скалился. Впрочем, как мне показалось, несмотря на нарочито развязный тон, он тоже не слишком веселился.
— Ах да, несчастье с вашей женой, — будто бы только что вспомнил инспектор. — Два столь неприятных происшествия подряд. Столь близких по времени и месту, что…
— …похоже на совпадение?
— Не похоже на совпадение, — отрезал инспектор.
— Не вижу тут связи. Моя супруга всего лишь случайно поранилась.
Я вспомнила порез, больше смахивающий на трещину в стене. Почему граф не хочет, чтобы инспектор расследовал это нападение? Приходившие в голову объяснения были одно хуже другого. По первому получалось, что Кенрик Мортленд ранил жену из-за мистера Дрейка, по второму — что он убил мистера Дрейка из-за жены, а по третьему — что он ранил жену, после чего убил мистера Дрейка.
— И, вместо того чтобы остаться с пострадавшей супругой, вы уехали в город?
— Вы же знаете, как надоедает женская трескотня, — отмахнулся граф. — Представьте, что было бы из-за царапины.
— Царапины? — приподнял брови мистер Лоусон. — Я слышал, графиня даже говорить не может.
— Никто не умеет молчать так громко, как Фабиана.
— Вы сказали, что она поранилась. Как это произошло?
— Моя жена увлекается детской благотворительностью. Она шила распашонки для мелких засранцев из работного дома… или из Африки — сейчас уже не вспомню.