Паук приглашает на танец
Шрифт:
Он вдруг улыбнулся.
— Не вижу ничего смешного, — сухо заметила я.
— Простите, просто вы так смешно морщите нос, полагая, что это придаёт вам суровости.
— А у вас сегодня хорошее настроение.
— Да, оно у меня всегда улучшается после того, как меня пытаются раздеть.
Я пропустила мимо ушей это замечание.
— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать мой нос, — холодно парировала я.
— И не мою ногу, — добавил он.
— Так я и знала!
— Об этом речи не будет, — невозмутимо
— Помнится, вчера вам больше нравилось «милая Матильда».
Он слегка побледнел, а потом слегка покраснел, отчего прежний цвет вернулся в лицо.
— Я обещал всё объяснить и сделаю это, — тихо сказал он.
— Кстати, почему вы так резко передумали?
— Потому что я ошибся в вас. А я редко ошибаюсь в людях.
Мы как раз дошли до мраморной скамейки с тяжелым низом и ажурной спинкой — удивительно тонкая работа для такого материала. Из-за прожилок в бледном камне казалось, что она живая и сама здесь выросла.
Он с облегчением присел с одного конца, а я — с другого, отодвинувшись так далеко, как это было возможно.
— В чём именно ошиблись? — осведомилась я.
— Во многом. Например, посчитал вас любовницей графа.
Кровь бросилась мне в лицо.
— Жаль, что у меня нет ничего под рукой! — воскликнула я.
— Хорошо, что у вас нет ничего под рукой, — согласился он.
Удивительно: обычно я весьма сдержанна и вежлива даже с теми, кто мне неприятен. Но встречаются люди, которые в считаные секунды могут вывести из себя, будто жмут на секретную пружину. Вообще-то мистер Фарроуч пока был такой один.
— Хотите сказать, до меня исключений не было? — процедила я.
— Не было, — ровно отозвался он.
— Вы забыли про Матильду, — напомнила я.
— Не забыл. Она не исключение.
Я вскочила с лавки как ужаленная.
— Неправда! — крикнула я, но тут же спохватилась и с беспокойством огляделась.
Но я зря беспокоилась: мы были в этой части парка одни.
— Успокойтесь, сядьте и выслушайте.
— Как вы при мне черните Матильду?
— Я её не черню. И не обвиняю. Хотя, признаю, был зол на неё.
Трудно общаться с человеком, у которого пустые глаза. Обычно мы ориентируемся по их выражению у собеседника. Но при взгляде в его глаза мне вспоминались те черные сгустки на ноге: просто пустота, тьма, выжженные дыры.
— Хорошо, я вас слушаю.
Я скрестила руки на груди и осталась стоять. Но смотреть на него сверху вниз не получилось. Из-за моего невысокого роста, мы оказались на одном уровне.
— Первую ошибку мисс Лежер совершила в силу неопытности. Но остальные были сознательным выбором.
— Что вы подразумеваете под остальными? — я говорила ровно, стараясь
— Продолжение связи, — сдержанно ответил мистер Фарроуч. — Она видела в ней то, чего там на самом деле не было. И стала проблемой.
— Но что она могла поделать?
Я задала этот вопрос, и моё сердце тут же разбилось, ибо я поняла, что поверила ему. Я по себе знала, как трудно сопротивляться графу. И моя романтичная, доверчивая и порывистая Матильда повторила судьбу бабочек, воспылавших страстью к огоньку. В голове всплыл один наш давнишний разговор.
— Когда я встречу настоящую любовь, Энни, — сказала она тогда, — я ни за что её не упущу! Я пойду на всё, слышишь! Не веришь? На всё!
В тот момент я удивилась непривычной страстности её слов, но не восприняла их всерьёз. Тогда мы, воспитанницы интерната с раздельным обучением, не надеялись встретить даже лицо противоположного пола младше семидесяти, не говоря уже о настоящей любви.
— Она посчитала, что он просто не решается всё оставить.
— А это было не так?
— Разумеется, не так.
Мистер Фарроуч помолчал и выдавил:
— Мисс Лежер была очередным развлечением.
Мне стало трудно дышать. А ещё я подумала, что и сама была на волосок от этого почетного звания. Вспомнив, с каким жаром и возмущением недавно отвергла подозрения камердинера, я почувствовала себя лицемеркой.
— Матильда была достаточно разумна, чтобы понять… — начала я.
— Она не захотела понять, — резко оборвал он. — Я знал, что в скором времени он велит её рассчитать.
— Вот так просто?
— А вы ожидали истории неземной любви и запретной страсти? — к нему вернулся язвительный тон. — За этим вам в книжную лавку, а не ко мне.
— Но вы сказали, что она уехала неожиданно.
Он помолчал.
— Это так.
— А ещё вы сказали, что она стала проблемой. Что вы имели в виду?
— Накануне… отъезда у них с графом вышла ссора.
Я похолодела, осознав, что это могло означать.
— О чём они спорили?
— Я, знаете ли, под дверью со свечкой не стоял. С этим вам, скорее, к мальчишке-лакею. Это он всё поблизости крутился, наверняка чтоб после на кухне пересказать, — проворчал мистер Фарроуч. — Но полагаю, что мисс Лежер угрожала пойти к графине.
— Представляю, каким ударом это могло стать для леди Фабианы… — мой мозг лихорадочно работал.
Неужели графиня сделала что-то с Матильдой, узнав об их связи?
Мистер Фарроуч резко встал, заставив меня отшатнуться.
— Раскройте глаза! Думаете, для неё новость привычки супруга? Но прежде девушки уезжали тихо, не поднимая шума. А мисс Лежер не хотела мириться.
— И в ту же ночь пропала, — докончила я.
Он кивнул.
— А что же остальная прислуга? Никто не задавал вопросов?