Паук в янтаре
Шрифт:
— Музыка, застынь, — раздался холодный приказ.
Оглушительно хлопнули, запираясь на магический засов, двери.
Мелодия оборвалась на полутакте настолько внезапно, что показалось, будто бы я в один момент лишилась слуха. Люди замерли в странных, нелепых позах, точно сломанные куклы. Свечи бросали на их неподвижные лица янтарно-желтые отблески. Казалось, весь зал навеки застыл в огромной капле смолы.
В наступившей тишине медленно затихало эхо негромкого щелчка.
Кончики пальцев, зажатые в руках соседей по танцу, неприятно покалывало. Я чувствовала движение ментальной
Я медленно подняла взгляд. урелио Меньяри стоял напротив, держа за руку Дарианну и леди реццо. Он почти не двигался, подобно остальным, но трепет ресниц и раздувавшиеся крылья носа выдавали обман. Ментальный приказ не затронул его, равно как и меня.
И я знала: менталист ощутил это.
Наши взгляды встретились. Аурелио смотрел чуть прищурившись, с явственно плещущимся в глазах презрением — знакомым презрением. Губы его растянулись в улыбке, столь похожей на привычно кривую гримасу его брата.
— Яни, Яни, — Аурелио покачал головой. — Ты могла бы притвориться, что замерла вместе со всеми. Могла хотя бы попытаться спастись… Но ты всегда была слишком честна для этого.
— Я менталист, и все присутствующие это знают. Твои приказы не имеют надо мной власти.
Стараясь не привлекать внимания, я потянулась к разуму застывшего напротив менталиста через цепочку переплетенных рук, но потерпела неудачу. Мысленные щиты опустились, пряча от меня чужое сознание за непроницаемым заслоном. Между нами было слишком много людей, чтобы я могла установить прочную связь.
— Это лишнее, — Аурелио брезгливо поморщился. — Я и так могу почувствовать тебя. Что, в это трудно поверить? Разочарована до боли?
— Да.
Он фыркнул.
— А могла бы принять, что убийцей оказался безумный бедняжка Витторио, и перестать копаться в этом деле. Успокоиться. Успокоить своего ниареттского пса. Но для тебя этого было недостаточно, не так ли?
— Власть — вот что тебе нужно, верно? — произнесла я. — Веньятта, Ромилия. Я была лишь помехой. Наследницей, не заслуживающей своего наследства.
— Да. И ты все еще мешаешь. Как тебе бал, Яни? Танцы, музыка, закуски? Дорогое платье? Глоток прежней жизни. Напоследок.
Я высвободилась из хватки своих соседей и сделала осторожный шаг вперед. Менталист будто не заметил этого — или, быть может, сам позволил мне покинуть круг. Я оказалась в кольце неподвижных людей. Их застывшие остекленевшие глаза, казалось, неотрывно следили за мной, отчего по спине пробежал неприятный холодок. Взгляд почти против воли метнулся в сторону закрытых дверей.
Светлые глаза проследили за моим движением.
— Ищешь своего пса? Он не придет. Никто не придет. Здесь только мы, Яни.
Я вновь обернулась к менталисту, чувствуя внутри лишь грусть и сожаление.
– ведь когда-то мне казалось, что я любила тебя…
Аурелио зашелся болезненным нервным смехом с нотками странной, почти неуместной горечи.
— Многим это кажется. Они видят во мне нечто особенное, тянутся ближе. И неизбежно разочаровываются, не находя того, что искали.
— Но
Не сводя с менталиста взволнованного взгляда, я сделала еще шаг.
– помнишь, как мы вместе сбежали из дворца перед помолвкой? Ума не приложу, как тебе удалось раздобыть ключ от того заброшенного дома. Там на самом верху была терраса с кадками апельсиновых деревьев. От них исходил такой аромат… Мы устроили на крыше пикник. Расстелили пестрое покрывало, достали взятую с кухни корзинку с вином и фруктами. Смотрели на звезды и слушали музыку — в ресторанчике напротив играл скрипач. А помнишь, как ты впервые коснулся моих губ? Какими сладкими были твои поцелуи… Помнишь, Аурелио?
— Это ничего не меняет, Яни, — раздраженно произнесли его губы. — Это никогда не имело значения. Я спланировал тот вечер нарочно лишь для того, чтобы крепче привязать тебя к себе. Ночь, скрипка, поцелуи, ты — все это мне было глубоко безразлично.
— Но ведь ты говорил, что любишь меня!
— Я лгал. Мне всегда было плевать на тебя.
Его слова не остановили меня. Я упрямо продолжала идти вперед. Шаг. Еще шаг.
Менталист наблюдал за мной с презрительным равнодушием.
Нас разделяло всего несколько метров, когда я словно бы пересекла невидимую черту. Темные брови Аурелио сошлись на переносице. Я кожей ощутила исходящую от менталиста угрозу.
— Замри, — в словах зазвенела сталь. — Не двигайся. Иначе я…
Он приподнял руку, показывая их с Дарианной переплетенные пальцы. В глазах леди Меньяри плескался настоящий ужас. Я замерла.
Аурелио отпустил руку леди Ареццо и потянулся к поясу. Сняв тонкий стилет, он швырнул его к моим ногам.
— Возьми нож, Янитта. Закончим с этим.
Я покачала головой.
— Нет.
Светлые глаза опасно сузились. Аурелио дернул Дарианну вперед.
— Тебе повторить? Посмотри, кого я держу за руку. Ты должна знать, на что способен менталист при таком близком контакте. Смотри, Яни, смотри, кто сейчас рядом со мной.
— Мужчина, который разочаровал нас обеих. Не так ли, Дари?
На лице Аурелио явственно проступило изумление.
— Что за бред ты несешь?
— Того вечера, о котором я только что вспоминала, не существовало. Я придумала его — для сестры, любившей романтику и пылкую страсть, о которой ставят пьесы и пишут книги. Придумала — от начала и до конца. Аурелио не мог его вспомнить. Так что хватит маскарада, Дари.
Тишина. Но я и не ожидала ответной реакции.
— Витторио рассказал, как тяжело быть вторым в роду. Как отчаянно хочется стать первым, настолько, что средства становятся неважны, если цель так желанна. Витторио показал — это ты исказила его желания на том самом балу. Да, он хотел напасть на меня, подчинить, изнасиловать… Но он не хотел убивать. Ты тонко вплела эту мысль в его планы, в его разум. Витторио и сам не до конца понимал, что делает… Ты подтолкнула его к убийству. И потом, после… Девушки Аурелио. Девушки, мешавшие тебе. Он и сам, наверное, начал мешать тебе, да?