Паук в янтаре
Шрифт:
— О чем ты?
Он посмотрел на меня, пристально, не мигая.
— Ведь ты побежала бы к отцу, правильная девочка Астерио. Рассказала бы, что нехороший Витторио Меньяри заставил тебя предаться с ним порочной страсти. И тебе понравилось… Но увы, теперь ты слишком испорчена для брака с милым урелио. Как думаешь, что было бы дальше? Крики, скандал… Но нас бы поженили. И я стал бы хорошим мужем. Не хуже твоего малыша Доминико. И уж точно лучше Аурелио. А знаешь, насколько приятной бывает близость с менталистом, кем-то, кто чувствует твои желания едва
— Теперь ты хочешь поделиться несбывшейся мечтой о нашей прекрасной совместной жизни? — холодно оборвала его я. — Думаешь, я не помню, как… Когда моя магия выплеснулась, я увидела твои мысли, Витторио, саму твою суть. Ты хотел моей смерти.
— Значит, ты понимаешь: я тоже жертва, — Витторио невесело усмехнулся и покачал головой. — Раз ты решилась прийти ко мне, малышка, значит, давно догадалась обо всем сама. Ты все знаешь, мешает только твоя слепая любовь, — он протянул ко мне руки ладонями вперед. — Но я помогу.
Я указала взглядом на его наручники, но Витторио лишь насмешливо фыркнул, дернув плечом.
— Ты прекрасно знаешь, что ничего не блокирует возможность чувствовать. Для ментальной магии нет преград. Она течет, как вода, просачивается в любые щели. Вот ты… ты чувствуешь меня сейчас. Думаешь, я монстр? — я не ответила. — Тварь… Именно из-за таких, как я, все ненавидят и боятся менталистов. Ты тоже боишься меня, малышка? Чувствую, что нет. Что ж…
Он вновь потянулся ко мне, подавшись настолько близко, насколько позволяла длина цепи. За дверью послышались взволнованные голоса, заскрежетал замок, но я, не оборачиваясь, подняла руку, призывая их остановиться. Все стихло.
— Наверное, ты задаешься вопросом, чего я хочу? — спросил Витторио. — Я хочу… всего лишь занять твое место… не в постели малыша Доминико, разумеется. Я хочу стать судебным менталистом. Ты знаешь, я могу.
— Зачем?
Витторио пожал плечами.
— Это право на жизнь. Любой заслуживает искупления, разве не так? И я… особенно я, — я не удержалась от скептического хмыканья. — Не веришь. Что ж, вот второе условие, оно совершенно иное: я хочу, чтобы ты добилась пересмотра законов в отношении таких, как мы. Сделала так, чтобы нас не уничтожали за один только факт существования. Ментальная магия — это не приговор, это то, что дается нам при рождении. Мы не выбираем ее… и становимся монстрами лишь потому, что сама жизнь вынуждает нас. А текущее положение дел в королевстве всецело способствует этому.
Он был прав. Я не могла этого отрицать. И пусть я не была уверена, что стоит доверять создание ментальных артефактов душевнобольному, но это… это требование звучало на удивление разумно и взвешенно. Слишком разумно для безумца.
— Пообещай, малышка. Пообещай, что выполнишь мои условия — я знаю, для тебя эти слова не пустой звук. И взамен я помогу тебе. Ты знаешь правду, но только монстр может убрать туман, закрывающий ее. Только монстр может убить слепую любовь. Ты же знаешь…
Был лишь один способ выяснить. Единственный шанс узнать, действительно ли Витторио
Медленно, не привлекая внимания следивших за нами законников, я сняла перчатки — одну, затем другую. И прежде, чем меня успели остановить, шагнула вперед и коснулась протянутых ладоней.
Все изменилось. Откровения Витторио будто сорвали все маски, обнажив уродливую неприглядную правду. Я больше не могла отвернуться, закрыть глаза, возвратившись к счастливому неведению. Туман рассеялся, и вместо привычной загадочной Веньятты, которую я любила всем сердцем, передо мной вырастал из мутно-серых волн громадный и мрачный портовый город, полный нищеты и грязи за облупившимся ярким фасадом.
Теперь я отчетливо различала трещины, сколы и темные пятна на белоснежной башне неподалеку от своего нового дома. Стонали под ветром покосившиеся корабельные мачты, слышалась примитивная ругань грузчиков и грубые окрики матросов. Помои из окон сливались прямиком в каналы, оседая на дне мутным илом. Грязь текла по выбоинам мостовых. Серые лица людей искажали гнев, тоска, брезгливость, скука, и их темные мысли, невольно считываемые мной, эхом отзывались в душе, поднимая волну глухого раздражения.
Мой привычный мир, полный красоты и счастья, рухнул.
Еще недавно мне так хотелось верить, что будущее, которое так безжалостно отняли у меня в тюрьме, вновь засияло на горизонте. В прохладных покоях ромилийских дворцов или среди виноградников, растущих у подножия вулканов…
До разговора с Витторио я была уверена, что все возможно. Маленький рывок — и все разрешится. Справедливость восторжествует, настоящие убийцы окажутся в тюрьме. Теперь же…
Теперь я не была уверена, что справлюсь. Что хоть кто-то способен справиться с менталистом такой силы, долгие годы копившим внутри зависть и злобу. Витторио считал, что крохотный шанс все же был. Я — нет.
Черный кот, так и не получивший имени, потерся о мои ноги, стоило мне переступить порог дома. Я наклонилась, пальцами зарываясь в теплую, мягкую шерсть.
Доминико был в ярости. Я чувствовала его в гостиной — темный шторм, замерший в ожидании. Он имел право — я отрешенно понимала это, но…
К тревоге, вспыхнувшей в его глазах, когда он увидел меня, я не была готова. И к жгучему уколу стыда, всколыхнувшегося внутри, как только я осознала, как мой поступок, должно быть, повлиял на человека, которому я была как минимум дорога.
Если не больше…
— Я была у Витторио.
— Я знаю, — его голос звучал глухо и ровно.
— Это было необходимо. Витторио… ты же понимаешь, он бы не стал разговаривать с кем-то другим.
— Понимаю, — его руки сжались в кулаки. — Как понимаю и то, что показываться на глаза Меньяри было бы не самым мудрым моим решением. Но… Я умею держаться в тени, Яни. Я мог бы просто быть рядом, за дверью, в нескольких шагах, и если бы что-то пошло не так, если бы…
Я покачала головой.