Пауки и иерархи
Шрифт:
— Здесь ты лежал… тогда, — сказал я, показав на «осьминога». — А земля начала трескаться вдоль вот этих волнистых линий.
Теаган сглотнул — кадык на его горле заметно дернулся — и несколько мгновений рассматривал указанное мною место. Потом поднял голову.
— Пойдем. Скоро начнут приходить остальные иерархи, нам лучше в это время быть на предназначенных местах…
Кресло Теагана находилось по правую руку от кресла Таллиса и напоминало трон, лишь самую малость менее роскошный, чем у верховного иерарха. А вот все остальные кресла выглядели одинаковыми.
Я выбрал
— Этот Сантори — что его ждет за оскорбление богини?
— Пожизненное заключение в Залах Покаяния, — без колебаний ответил Теаган и добавил с некоторым сожалением в голосе: — Смертная казнь для иерархов, даже бывших, не предусмотрена.
Я задумался. Не то чтобы мне было жаль этого обнаглевшего жреца, но если посмотреть на ситуацию с практической точки зрения…
— Он маг?
— Да. Восемь камней.
— А как получилось, что он вообще стал иерархом? По родству, по знакомству с кем-то, или же по заслугам?
Теаган чуть склонил голову набок, внимательно на меня глядя.
— По заслугам.
— По каким именно заслугам? Расскажи о нем подробно.
Теаган кивнул, не возражая.
— Он начал с самых низов, долго служил на Границе магом-артефактником, лично участвовал во многих битвах и хорошо себя показал. Потом решил, что его больше привлекает стезя жреца, и в двадцать пять лет стал послушником — это считается достаточно поздним возрастом. Прошел все положенные ступени, несколько лет после принятия сана служил вблизи южной Границы, потом на востоке страны. Заново разработал считавшуюся безвозвратно утерянной серебряную технику создания амулетных щитов. Месяц держал оборону своего храма и спас в нем несколько десятков селян во время неожиданного прорыва из Бездны. Ни разу не был замечен ни в каких недостойных делах… А потом, пять лет назад, его пригласили в столицу и наградили титулом иерарха, — губы Теагана неприязненно скривились. — Осквернение храма и святотатственное искажение образа богини — это его худшие преступления, но не единственные. Злоупотреблять своим положением он начал еще два года назад, сперва по мелочи, но, как видишь, быстро потерял берега.
— Не выдержал искушения властью, — проговорил я. — Но прежде был очень полезен.
— Рейн, давай прямо. К чему ты клонишь?
— Сана он недостоин, это понятно. Но как лучше всего он может послужить для выживания и процветания человечества? Запертый в Залах Покаяния или же как-то иначе?
Взгляд Теагана похолодел.
— Милости он не заслуживает.
— Не заслуживает, — согласился я. — Так ведь речь не о нем. Речь о том, как сильно нашей стране не хватает боевых магов… Хотя, как понимаю, в роли артефактника он был бы даже более полезен?
Теаган, не отвечая, отвернулся от меня и уставился куда-то в пространство.
— Что, уже успели поссориться? — раздался рядом знакомый голос, и по ступеням на возвышение поднялся Таллис. — Быстро вы.
— Нет, наставник, все в порядке, — тут же ответил Теаган. — Я просто задумался.
— Ну да, конечно, — согласился Таллис таким тоном, что
— Все. В. Порядке, — с силой повторил Теаган, поднимаясь. — Прошу прощения, — и пошел вниз по ступеням, а потом к выходу из зала, в который как раз начали входить остальные иерархи.
Глава 15
Таллис развернулся ко мне.
— Только тоже не говори, будто все в порядке.
— Хорошо, — согласился я. — Тогда я помолчу.
Таллис уставился на меня недоверчиво — мне явно полагалось сказать что-то другое — но в этот момент его отвлекли. Та самая Данта, «уважаемая и очень ценимая» им глава ордена Благих Сестер, вместо того чтобы идти к своему месту, поднялась по ступеням к трону Таллиса. Поклонилась.
— Верховный магистр, как давно я не видела вас на заседаниях. Право, какой приятный сюрприз.
— Разве я мог пропустить такое событие? — добродушно отозвался тот.
— А этот суд чем-то знаменателен? — недоумение Данты показалось мне искренним.
— Конечно. Не каждый день мы судим бывшего иерарха, пусть и из младших.
— Однако всего месяц назад был суд над Ранаром, а вы прийти не пожелали, — недоумение Данты усилилось.
Таллис махнул рукой в мою сторону.
— Добрый друг Теагана едва не оказался в Залах Покаяния из-за слуг Сантори. Можешь представить подобную наглость? Нет-нет, я бы себе не простил, если бы не увидел сегодняшнее заседание.
Данта перевела взгляд на меня, будто только сейчас заметив. Я сложил руки у груди и вежливо склонил голову в приветствии. Помедлив, она кивнула в ответ.
— Жаль, что этот добрый друг не особо правдив, — сказала с раздражением.
— Что такое? — Таллис оглянулся на меня. — Рейн, когда ты успел пересечься с дорогой Дантой?
— Сегодня, как раз перед встречей с вами, — отозвался я, поднимаясь со своего места и подходя ближе. — Но старшая наставница напрасно обвиняет меня во лжи. Я сказал ей чистую правду.
— Ну да! Ерунду о том, как он якобы попросил Первый Храм его выпустить и как Храм подчинился! — фыркнула та.
— О? — Таллис посмотрел на меня с любопытством. — До Первого Храма наш разговор не дошел. Но, дорогая Данта, ты напрасно сомневаешься в словах этого молодого человека — у него дар этера уровня иртос.
— Иртос? — Данта нахмурилась. — Боюсь, я не помню смысл этого слова.
— Способность манипулировать слоями.
Данта посмотрела на меня куда внимательней.
— Пусть даже так… Все равно это слишком абсурдно, — проворчала она, но теперь в ее голос закралось сомнение.
По залу раскатился мелодичный звук гонга.
— Заседание сейчас начнется, — напомнил ей Таллис.
— Да-да, ухожу, — отозвалась она, и, не прощаясь, заторопилась к своему месту.
— К вечеру все иерархи будут знать о твоем уровне дара этера, — сказал Таллис вполголоса. — И о том, что случилось в Первом Храме, тоже, — если именно это там случилось?
— Я действительно попросил Храм меня выпустить, и он действительно послушался, — сказал я.
Таллис посмотрел задумчиво, но вслух высказывать сомнения не стал.