Пауки и иерархи

Вэл Веден

А Теаган хохотал, то держась руками за живот, то вытирая выступающие от смеха слезы. Потом смотрел на растерянные лица напротив себя и начинал хохотать снова.

— Что же вы так подставились, светлейший? — выдохнул он наконец, и с лица Октары исчезло изумление, сменившись сперва на неприязненное выражение, а потом на нейтральное.

— Я тут не при чем! — сказал он резко.

Теаган не стал спорить, лишь бросил на настоятеля насмешливый взгляд, после чего ухватил еще сильнее растерявшегося гонца за предплечье и потащил к выходу из Храма, махнув другой рукой,

чтобы я шел следом.

За дверьми ждал тот самый парень в серой мантии, который, при нашем входе в Храм, предупредил Теагана об ожидаемом появлении настоятеля.

— Возьми пять надежных Достойных Братьев и вот с этим человеком ступайте к воротам Обители, — приказал ему Теаган. — Там он покажет тебе стражников, которые сообщили ему о юноше в форме Академии, покинувшем Обитель. Моим именем сними их с поста и отведи ко мне. Помести… ты знаешь куда. Позднее я с ними побеседую. На посту у ворот пусть встанут двое Братьев, а остальные помогут тебе с задержанными. И вот этого молодого человека, — Теаган мотнул головой в сторону гонца, предплечье которого все еще крепко сжимал, — тоже потом отведи ко мне.

— Но я… — пробормотал гонец, — я же…

— До выяснения, — проговорил Теаган и, разжав, наконец, пальцы, успокаивающе похлопал того по плечу. — Не волнуйся. Я почти уверен, что тебе бояться нечего.

Парень в серой мантии и гонец, все еще выглядевший ошеломленным, направились в сторону ворот.

Я несколько мгновений смотрел им вслед, думая об интересных вещах, которые проскользнули в приказе Теагана. Во-первых, четкое различие между надежными и ненадежными Достойными Братьями. Во-вторых, право распоряжаться охраной Обители, причем даже не напрямую, а через помощника; как он сказал, «моим именем». И в-третьих, где, интересно, находилось это «ко мне», которое Теаган упомянул? Неужели в том изящном особняке, окруженном цветами и зеленью, располагались камеры для подозреваемых… В подземелье, вероятно? Фраза «ты знаешь куда» намекала, что дело было привычным.

Мне вспомнилось, как нервничали в присутствии Теагана обычные стражники, Достойные Братья и даже та абсолютно ни в чем не замешанная продавщица церковного хлеба.

Чего же я не знал о своем знакомце?

— Думаете, удастся определить убийцу? — спросил я, вернувшись к более актуальной сейчас проблеме.

— Не знаю. Не ожидал я… — не закончив, жрец покачал головой.

— Странное покушение, — сказал я. — Обычно я имею хотя бы смутное понимание, почему меня пытаются убить. Но сейчас даже представить не могу. Может, у кого-то тут зуб на мой клан?..

— А вас что, так часто пытаются убить? — Теаган слабо улыбнулся, потом махнул рукой. — Не ломайте зря голову, Рейн. Я знаю, почему от вас хотели избавиться. Это моя вина.

— Каким образом ваша?

Видно было, что говорить об этом жрецу неприятно, и скрывать свою неохоту он даже не пытался.

— Последнее время у меня появилось много врагов. И они делают все, чтобы лишить меня любой поддержки. Вас они посчитали моим союзником и, как видим, решили от вас избавиться… кардинально.

Хм. Неожиданное объяснение, но хорошо укладывающееся

в рамки «гражданской войны», идущей в Церкви. Была в нем только одна неувязка. Одна, но очень большая.

— Чем лишать поддержки и избавляться от ваших союзников, не проще ли врагам убить вас?

Услышав вопрос, Теаган посмотрел на меня с таким выражением, будто бы мое логичное предположение было самой странной вещью, которую он слышал. Потом покачал головой.

— Нет, убить меня они не посмеют.

Какая интересная самоуверенность. И что это за враги такие, которые спокойно решают избавиться от мимохожих магов при одном только подозрении в союзнических отношениях, но не осмеливаются поднять руку на сам объект своей неприязни?

Либо Теаган заблуждался, либо было во всем этом нечто очень странное.

Глава 3

— Вы говорили о новой статуе Пресветлой Хеймы, — сказал я, меняя тему разговора. Обо всем услышанном и испытанном мне нужно будет хорошо подумать, но лучше сделать это не здесь и не сейчас.

— Ах, да, — проговорил Теаган и провел рукой по лицу, будто пытаясь стереть следы недавних событий. — Церемония уже закончилась и все разошлись, но саму статую посмотреть можно. Идемте.

Памятник находился немного в стороне от Первого Храма, и сейчас его закрывал уже не тканевый, как утром, а магический полог. Поэтому, наверное, первые мгновения у меня мелькнула мысль, что он же создает и внешнюю иллюзию позолоты. Впрочем, когда я присмотрелся к творению получше, то о материале уже не думал — лишь старался не морщиться. Или, хотя бы, морщиться не сильно.

Судя по мечу в руках богини, планировалось изобразить ее последний, пятый, аватар, когда Пресветлая Хейма защитила человечество от орды демонов, поразила Костяного Короля и прогнала Великого Кракена, но отчего-то получившийся результат на воительницу тянул слабо.

Более того, мне отчетливо виделось в выражении лица статуи, в ее позе, одежде, да даже в том, как она держала оружие, нечто вульгарное. Будто бы скульптор ваял свой труд, основываясь не на реальных и хорошо сохранившихся изображениях аватара, а взяв в качестве модели какую-то пустоголовую актриску, наряженную в бутафорский доспех, держащую такой же бутафорский меч, но думающую при этом только о том, как этого самого скульптора соблазнить… Разве что, заканчивая работу, скульптор попытался лицо актриски изменить и сделать его хоть немного похожим на лицо воплощения богини…

— Пойдемте отсюда, — попросил я Теагана, который невозмутимо рассматривал статую.

— Уже? — жрец повернулся ко мне. — Вам не нравится?

— Боюсь, что если мы тут еще задержимся, то я реально наговорю на Залы Покаяния. Так что…

— Не наговорите, — перебил меня Теаган. — Не беспокойтесь, Рейн, вам они не грозят. Сказать правду — это не ересь.

Другие жрецы явно считали иначе. Ну ладно…

— Это не Пресветлая Хейма, — сказал я. — Это гулящая девица, которую нарядили в фальшивые доспехи и пытаются выдать за богиню… И мне даже кажется, что эту девицу я где-то видел…