Паутина будущего

Свайкеффер Джефферсон П.

Мэддок сглотнул и постепенно пришел в себя. Он и Стенелеос начали подниматься, беззвучно пересекая пласт земли.

Мэддок в последний раз посмотрел вокруг себя. Он увидел океаны, сжимающие землю, словно человек, который держит глобус в руках. Он узнал Ирландию с ее извилистым побережьем и гранитными горами. Увидел кровяные артерии земли, огненными линиями протянувшиеся к Италии, далекой Японии, к Южной Америке.

Мэддок и его гид не опускались далеко внутрь земли. В сущности, они находились в ее поверхностном слое. Далеко-далеко внизу, там, куда они не спускались и, по-видимому, никогда не спустятся, Мэддок

увидел мельком мантию, окружающую ядро. Он увидел залежи радиоактивных металлов, которые только благодаря давлению земли не вспыхивали ослепительно белым свечением скопившегося вокруг них газа.

На какое-то мгновение увидел он и само ядро — гигантскую наковальню, молотом для которой была вся земля. Это была огромнейшая из кузниц, и горн и печь одновременно, где железо было настоящее, чистое и вообще безупречное.

Мэддоку казалось, что он видит приземистого гнома-кузнеца с заостренными ушами, кующего железо. Горы мускулов вздымались вокруг мощных рук карлика, когда он поднимал для очередного удара свой нагретый в аду молот…

Стенелеос Магус LXIV отпустил воротник Мэддока и теперь держал его за руку. Он вел Мэддока, словно ребенка, для ирландца это было, во всяком случае, достойнее, чем быть подвешенным за загривок, словно котенок. Они шли сквозь мягкую, влажную землю, сворачивая то налево, то направо, чтобы не задеть корни деревьев. Твердый суглинок и подпочва сейчас были какими-то нереальными, едва-едва ощутимыми и самым необычным образом прозрачными. Мэддока будто вели по влажной и мягкой, словно пух, стране стеклянных фигур и форм, освещенных нежным светом, льющимся из невидимых источников. Когда на пути попадались большие валуны, они просто уходили поглубже и проходили под камнем. Внизу земля была более сырой, но и более чистой, пахнущей свежим запахом песка.

— Где мы? — спросил наконец Мэддок, голова которого все еще шла кругом.

— Мы под землей на глубине в три твоих роста. — Стенелеос остановился и повернулся к Мэддоку лицом.

— Но… зачем?

— Я хотел поговорить с тобой, — просто сказал Стенелеос.

В который уже раз пораженному необычным видом этого существа Мэддоку пришлось приложить некоторое усилие, чтобы восстановить самообладание.

— Все это, — он обвел вокруг себя свободной рукой. — Все это совсем незнакомая мне земля.

Стенелеос утвердительно кивнул головой:

— Мы за пределами Земли, хотя и не на большом расстоянии. До этого мы были гораздо дальше.

— Но… — Мэддок в раздумье наморщил лоб. — Мы же внутри земли, а не вне ее пределов.

— У тебя есть точка зрения? — спросил Стенелеос.

— Конечно, у меня есть… — Мэддок моргнул, — точка зрения?

— Да.

Голос мага был как всегда тих и спокоен. Мэддок не почувствовал важности заданного ему вопроса. Для него этот вопрос был чуть больше, чем обычной загадкой. Но в тот же самый момент он начал что-то понимать. Он почувствовал, что сейчас его строго оценивают по самым высоким человеческим меркам, и совсем не хотел быть оцененным слишком низко.

— Точка зрения, благодаря которой я отличаюсь от какого-либо другого человека? Моральная философия? Мировоззрение, которое я отстаиваю и за которое готов бороться? — Он слегка выпрямился, затем вздохнул и снова ссутулился, усмехнувшись над своим отчаянием. — Нет, чего нет — того нет. Я полагаю, что

человек должен принимать жизнь такой, какая она есть.

Видя, что Стенелеос не очень-то удовлетворен ответом, он продолжил:

— Хотя надо признать, такая позиция не помогла мне избежать проблем, возникающих то тут, то там.

Стенелеос больше не сказал ничего, но продолжал смотреть на Мэддока, не отпуская его руки. Мэддок впервые за все это время почувствовал тепло его ладони и легкое биение пульса. И внезапно необычность и чужеродность этого существа, спокойно смотревшего на него и сквозь него, стали чем-то второстепенным, не имеющим никакого значения. Вместо этого душу Мэддока наполнило чувство чего-то очень знакомого и легко узнаваемого. И он, и Стенелеос были живыми существами, знающими, что такое добро и свет, и предназначенными, каждый своим путем, служить этим началам.

Стенелеос все это время старался что-то объяснить ему, а он вел себя как нерадивый дерзкий ученик, сидящий на самой задней скамье в церковной школе. Мэддок, однако, не испытывал чувства раскаяния; Стенелеос мог быть его учителем, но он не мог быть ни его врагом, ни даже судьей. Это ощущение равенства было очень необычным для Мэддока: он неожиданно почувствовал, что хочет учиться впервые в своей жизни.

— Прошу прощения, — промямлил он. — Все это не имеет отношения к твоему вопросу…

Он посмотрел на Стенелеоса, и хотя тот был гораздо выше и ростом, и интеллектом, Мэддок не чувствовал зависти; он испытывал непривычное, а потому не очень охотно признаваемое чувство восхищения.

Спустя некоторое время Стенелеос задал свой следующий вопрос:

— Ты вне или внутри своей точки зрения?

Мэддок открыл было рот, потом снова закрыл его и на долгое время задумался. В конце концов он вынужден был признать, что вопрос не из легких. У него даже закружилась голова; подобное чувство он испытал, когда, будучи еще юношей, открыл для себя тайну двух поставленных друг против друга зеркал, образующих внутри себя бесконечно длинный коридор. Мэддок словно вступил в порочный круг, где он удивлялся своему удивлению и размышлял о своих мыслях.

— Я не знаю, — наконец выдохнул он.

Стенелеос никогда не улыбался. На его раздвоенных, словно у кошки, губах никогда не просматривалось даже малейшего намека на веселье. И только глубоко-глубоко в его глазах — в огромных, невероятно широких глазах, столь многое видящих и понимающих, — промелькнули едва заметные искорки юмора.

— Я знаю, — сказал он.

Повернувшись, он снова пошел сквозь землю, огибая корни и валуны. После того как они пересекли подземную реку, Мэддок даже рот раскрыл от изумления, так как никогда не предполагал существования таких рек, — Стенелеос снова остановился, все еще держа своего спутника за руку.

— Почему ты пошел со мной?

— Когда я впервые встретил тебя? — Мэддок думал об этом уже давно. Он не знал. — Я был любопытный и глупый, похожий на человека, вставшего на пути бешено скачущей лошади, чтобы посмотреть, остановится она или нет.

— А сейчас, под землей?

— На этот вопрос ответить проще, потому что ты меня поймал за шиворот и утащил вниз.

Он произнес эти слова нарочито оскорбленным тоном, зная, что Стенелеос поймет шутку.

— А согласен ли ты когда-нибудь последовать за мной в будущее?