Паутина будущего
Шрифт:
Он сделал несколько шагов вперед и, скрестив руки на груди, молча смотрел на арестованных, на лошадей, на фургон, на офицеров и на приближающуюся со стороны восточного горизонта ночь.
Один раз сегодня Хобарта уже застала врасплох Скаска, спрыгнувшая на него с дерева, под которым он сейчас как раз стоял. По этой причине сержант теперь внимательно следил за всеми кустами и деревьями, где могла быть еще одна засада.
Но он никак не был готов к засаде снизу, когда какой-то человек выпрыгнул позади него, словно черт из табакерки. Земля посыпалась во все стороны, и корни дуба заскрипели и задрожали.
Мэддок
Первое, что он увидел на земле, — это спина сержанта Хобарта. Хобарт уже оборачивался назад, и его руки потянулись к револьверам. Но Мэддок действовал быстрее, и он выхватил револьверы из кобуры раньше чем сержанту удалось достать их.
Он бросил один пистолет Темплетону, другой попал в руки Скаски. Вечер еще не наступил, но танцы уже начались.
Глава девятая
Скаска не знала, что ей делать с пистолетом. Она уже почти убедила генерала Бакстера с помощью моральных аргументов, и использование оружия теперь означало признание провала силы разума.
«Впрочем, — подумала она, пожав плечами и тряхнув головой, — сама война есть не что иное, как поражение разума. Будь что будет, — подумала она, высоко подбросив револьвер и наблюдая, как он описывает в воздухе дугу. Пистолет упал в траву перед озадаченным Валентином. Скаска знала, что он готов был стрелять в том, дневном сражении. Она подумала, что это вполне может оказаться тот самый револьвер.
Валентин еще толком не понял, что это там возникло из-под земли за спиной сержанта Хобарта. До него также не сразу дошло, что это упало сверху к его ногам. Он наклонился, затем опустился на колени и с удивлением разглядывал пистолет.
Темплетон гораздо быстрее сообразил, что к чему, и поймал брошенный ему револьвер. Он с профессиональной быстротой положил палец на курок и прицелился прямо в лицо генерала Бакстера. Всего пять или шесть шагов отделяли его от Бакстера и остальных двух офицеров, судя по виду, готовых умереть за свою страну, причем не обязательно героической смертью.
Темплетон покусывал губы, не переставая удивляться тому, как неожиданно поменялись роли.
— Пора нам поговорить, как мне кажется, — сказал он, слегка выделив слово «поговорить».
А под дубом раздраженный сержант Хобарт схватился с возникшим из-под земли привидением. Сперва его охватил леденящий душу страх, но спустя несколько мгновений он понял, что борется с человеком. Всего лишь с человеком, всего лишь с Мэддоком. Охваченный бешенством, он бился изо всех сил. Мэддок схватил его за руки и сражался также с неистовой яростью, совершенно не свойственной ему в обычном состоянии. На короткое время эти двое превратились в грубых хищных зверей, сцепившихся в смертельной схватке.
Рядовой Вэверли, забрызганный грязью в результате неожиданной эксгумации Мэддока, долго и глупо хлопал глазами, не зная, бежать ли ему прочь или рука об руку с сержантом сражаться против нового врага. Наконец, держа перед собой винтовку скорее для защиты, чем в качестве оружия, он сделал несколько нерешительных шагов туда, где шло сражение. Он перевернул винтовку прикладом вперед, используя его скорее как дубинку, а не как огнестрельное оружие.
Все еще
— Сейчас же прекратить!
Высоко держа свою изуродованную голову, он неожиданно быстро побежал вперед по траве. Уилфред успел нанести Мэддоку один довольно слабый удар, когда Юэлл свалил его на землю, крепко обхватив за пояс руками. Не имея ножа, он яростно раздирал мягкое тело Уилфреда своими ногтями и зубами, стараясь добраться до горла и лица.
Ошеломленные Скаска, Валентин и София смотрели на разразившуюся битву. Все трое считали себя уже привыкшими к мысли о животной природе человеческих войн и сражений, но сейчас они были потрясены развернувшейся перед ними картиной первобытной жестокости. Застыв на месте, они смотрели, как Мэддок и Юэлл, бок о бок катаясь по траве, мертвой хваткой схватили свои тщетно пытающиеся освободиться жертвы. Мэддок и Юэлл, быстрее всех подружившиеся в фургоне, сейчас быстрее всех потеряли остатки человеческого достоинства в своем желании пролить людскую кровь.
Натан, также наблюдавший за сражением, первый пришел в себя.
— Это надо остановить! — закричал он хриплым голосом, затем побежал к уже окровавленному месту битвы, где Юэлл уже готов был убить Уилфреда. — Прекрати!
Он повторял это снова и снова, вцепившись в рубашку и штаны Юэлла, напрасно стараясь оторвать его от своей жертвы.
Скаска, более осторожная и куда более хладнокровная, наклонилась над Мэддоком и также попыталась, схватившись за его одежду рукой, остановить этот приступ ярости.
Поняв бесполезность своих попыток, она остановилась и, качая головой, молча смотрела на дерущихся.
— Натан говорит, что надо остановиться, — сказала она неожиданно спокойным, рассудительным голосом. — Но нет. Нет, Мэддок, продолжайте. — Она отступила на шаг и скрестила руки на груди. — Процолжайте, Юэлл. Вперед, Мэддок. Никто не останавливает вас. Бейтесь до тех пор, пока не убьете ваших врагов.
Словно из чувства противоречия и Мэддок, и Юэлл прекратили избиение. Гораздо сильнее пострадавший Уилфред тяжело сполз на примятую траву, делая судорожные движения пальцами рук. У сержанта Хобарта еще оставалось немного сил, и он, услышав слова Скаски, уже вознамерился было броситься на нее. Но в этот момент подоспел Валентин с пистолетом в руке. Он уже понял, как работает это оружие, и его прибытие было залогом поражения Хобарта, так же, впрочем, как и его спасения.
Мэддок ощупал свое лицо, слегка морщась, когда пальцы касались поврежденных Хобартом мест. Хобарт в свою очередь также исследовал свои новые раны, чертыхаясь каждый раз, когда видел кровь на кончиках своих пальцев.
Юэлл, тяжело дыша от непривычной усталости, растянулся на траве, раскинув руки в стороны.
— Черт возьми, я долго желал этого, — вздохнул он.
Его дыхание стало более ровным, и через минуту он уже спал. Его тело знало то, чего не знал дух: после серьезного ранения и срочной хирургической операции у человека остается совсем немного сил для кулачных боев.