Паутина натягивается
Шрифт:
Но потом я посмотрел на призрака, на отчаянную надежду на его лице, и вздохнул.
— Ладно. Бери столько магии, сколько требуется.
— Вы думаете, что у вашего… спутника получится? — неуверенно проговорил призрак.
— Увидим, — отозвался я. Пока что я видел только то, как каждая шерстинка на теле Кащи поднялась и начала светиться. Сперва слабо, потом все сильнее и сильнее, в итоге достигнув такой яркости, что в этом слепящем белом свечении потерялись очертания самой Теневой Гончей. «Обмеление» своей магии я тоже ощущал — в основном в том, как все медленнее и медленнее вращался вокруг меня
Похоже, чтобы забрать силу, Кащи требовалось лишь согласие. Ему не нужно было даже меня касаться.
Потом, напоминая маленькое яростное солнце, Кащи исчез, и я с облегчением осознал, что магия у меня еще осталось — пусть где-то одна десятая от прежнего уровня, но полностью беспомощным я не стал.
— О, — прошептал призрак. — Я чувствую, как держащее меня проклятие исчезает. Как же хорошо… Спасибо вам, юный незнакомец!.. — прошептал и растаял.
Я несколько раз моргнул, глядя на то место, где он только что стоял. Как-то это произошло неожиданно быстро — похоже, утверждение Кащи о том, что под землей он двигался медленно, оказалось не совсем верным. Ну и стало понятно, что начать он решил с того холма, на котором мы стояли.
Какое-то время я оглядывался по сторонам, но никаких изменений, конечно, не видел — все, что происходило, происходило под землей. Потом, решив устроиться поудобнее на время ожидания, я сел на траву и, не особо думая о том, что делаю, призвал магию. Сейчас, ослабевшая на девять десятых, она ощущалась совсем иной…
Хм…
Совсем иной? Может быть, и работала она тоже по-иному?
Я начал действовать еще до того, как идея полностью оформилась у меня в голове.
Вот в воздухе повис полупрозрачный силуэт стакана с нанесенными на его поверхность горизонтальными делениями.
Вот я призвал свой внешний водоворот — самое простое для меня воплощение магии.
Вот я зачерпнул из него несколько капель — как уже много раз делал прежде — одновременно призывая поток воды и понижая в нем температуру…
Мгновение спустя в моей руке материализовалась небольшая льдина. Светящийся «стакан» наполнился иллюзорной водой до середины — и движение остановилось. Я смотрел на него не моргая, затаив дыхание, но ничего не менялось. Никаких переливов через край, никаких буйств водной стихии, как это происходило каждый раз во время занятий.
Да. Мне действительно удалось — впервые! — смягчить воздействие своей магии. И это оказалось так легко. Только вот потребовалось потерять ее почти всю.
Если бы не встреча с призраком, не желание помочь проклятым душам освободиться, я бы никогда не подумал предложить Кащи забрать мою магию — и не обнаружил бы способ выполнить требования Академии…
Нет, отправляться на Границу я точно не планировал, и выполнение требований было не единственной возможностью этого избежать. Однако другие варианты, пришедшие мне в голову, заключались либо в обращении к императорскому советнику, либо к Церкви — и, честно сказать, я был рад, что сейчас необходимость в этом отодвинулась. Советнику я не доверял от слова «совсем», да и церковные иерархи тоже пока не совершили ничего, вызывающего доверие. Не говоря уже о том, что зависеть от чужой милости я не хотел.
С развоплощением костей Кащи справился быстрее,
— Немного магии осталось, — сказал он, и с видимой неохотой добавил: — Кащи может ее вернуть.
Я махнул рукой.
— Пока не стоит, но я позову тебя, если будет необходимость.
О встрече с призраком своим спутникам я ничего не сказал, сообщил лишь о том, что с высоты холма, в том направлении, откуда мы бежали, видел поднимающееся над землей голубое свечение.
— Что обычно происходит после того, как открывается очередной прорыв в Бездну? — спросил я у Ашу и Сандара, потому что Ольха на любые подобные вопросы лишь вздрагивала. — Он может закрыться сам, как и открылся, или же всегда приходится отправлять армейских магов и создавать Границу?
— Я не слышала, чтобы Бездна, однажды открывшись, когда-нибудь закрывалась. Самое большее, на что мы можем надеяться, это на стабилизацию разрыва, на то, что он не начнет расширяться, — задумчиво сказала Ашу. — За последние годы это не первый прорыв, но самый близкий к столице. Следующий находится в четырехстах милях к востоку, а до этого будет всего-то миль шестьдесят или семьдесят. Я представить боюсь, какая паника начнется в городе, когда там узнают.
Паника? Об этом я даже не подумал.
— И каков будет результат этой паники? — поинтересовался я.
Ашу беспомощно пожала плечами.
— У кого есть возможность, уедет в более безопасные земли. У кого возможности нет или кто слишком сильно привязан к столице, начнут требовать от императора срочных мер. Да и сам его величество… — Ашу неодобрительно поджала губы, но продолжать мысль не стала.
— Что насчет его величества?
— Трус он, — резко сказал Сандар, а когда Ольха встревоженно вцепилась в его руку, добавил. — Что? Мы же все дали клятву хранить тайны друг друга. Вот я вам говорю свою тайну — что считаю императора трусом. За все годы правления он хоть раз появлялся лично на Границе? Хоть когда-нибудь отъезжал от столицы дальше, чем на двадцать миль? Его отец был стоящим человеком, в молодости лично участвовал в ночных охотах. А этот?
На риторический вопрос Сандара никто не ответил, и возражать ему тоже не стал.
Хм. Да, нынешнего императора много кто недолюбливал.
— Думаю, уже через неделю к этому прорыву отправят все резервы, какие только удастся найти, — сказала Ашу, разбив наступившее неловкое молчание. — Возможно, снимут часть людей с других Границ, так что сильно беспокоиться нам не стоит. Но первые дни после появления новости будет тревожно. Надеюсь, обойдется без бунтов.
Расстояние от деревни, захваченной монстрами, и до столицы было относительно невелико, но сейчас мы двигались пешком, да еще и зигзагами, выйдя на императорский тракт только через сутки после того, как покинули Долину Звездных Курганов, а до самой столицы добрались лишь через четыре дня.
— Мы должны рассказать как можно большему числу человек о прорыве, — сказала Ашу, когда впереди стали видны крепостные стены города. — Причем еще до того, как доберемся до Академии и пойдем отчитываться о поездке.